Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Плутоном назывался один из кратеров, который мы планировали посетить на последний, третий день пребывания здесь. Я описывал изумительный девственно-нетронутый пейзаж еще десять минут.

– Возможность проехать, по всей видимости, хорошая. Поверхность бугристая. Но, полагаю, сможем ехать на ровере по прямой… Думаю, сможем нормально здесь передвигаться, – закончил я.

– Кажется, дело выгорит, дружище, – отозвался Джо Аллен, астронавт, назначенный основным кэпкомом на наши лунные операции.

– Твои полчаса частичной ВКД подходят к концу, – предупредил Джо чуть погодя, давая мне знак, что пора спускаться обратно в модуль и закрывать люк. Я знал, что он прав. Расписание следовало соблюдать. Часы тикали.

– Тут просто столько всего, – ответил я. – Я мог бы рассказывать вам об этом часами.

Было непросто оторваться от великолепного вида, но пришла пора поесть и немного поспать. Ужин состоял из высокоэнергетической и высокоусвояемой концентрированной пищи. Насколько помню, главным блюдом служил томатный суп. В лунном модуле не имелось снабжения горячей водой, в отличие от командного, поэтому на поверхности мы питались лишь холодными закусками и напитками и скоро выяснили, что этой еды нам маловато. Из путешествий по Луне мы возвращались здорово проголодавшимися и порекомендовали брать в будущие экспедиции больше съестных припасов. Но тогда нас это еще слабо волновало. Мы уже готовились лечь спать.

Мы, раздевшись до нательного белья, стали первым лунным экипажем, снявшим скафандры на Луне. В предыдущих полетах период работы на поверхности длился слишком мало, но мы собирались остаться тут надолго и иначе просто не могли.

В первую ночь мы закрыли два треугольных окошка корабля ставнями, чтобы загородиться от яркого солнечного света, и натянули два гамака поперек стесненной кабины размером примерно с четыре телефонные будки. Когда мы пытались спать в этих гамаках на тренировке в имитаторе корабля на мысе, ночь прошла ужасно, но здесь, в условиях малого притяжения, они стали по ощущениям гораздо мягче. Под неумолчную механическую симфонию насосов и вентиляторов модуля мы заткнули уши берушами и заснули в относительном уюте и покое в первую для нас лунную ночь.

– Ну, мы тут устроились. Счастливо до утра, – передал я в Хьюстон.

– Так точно, Дэйв. Спокойной ночи, и не вывалитесь там из гамаков.

* * *

Помимо нетерпения и гордости от перспективы стать седьмым человеком, прошедшим по Луне, я почувствовал еще и огромное облегчение: наконец мы покинем тесноту космического корабля, как только, проснувшись, все приготовим перед тем, как открыть передний люк Сокола и выйти наружу. Уже пять суток подряд мы проводили как экзотические птицы в замысловатой клетке. Нам предстояло расправить крылья и взлететь. Захватывающее чувство.

Хорошо выспавшись, мы проснулись от звука вызова по радио из Хьюстона и по сигналу маленького будильника, который я взял с собой на всякий случай, чтобы исключить случайности. Внутри модуля стояла все та же кромешная темнота, но мы включили в кабине свет и выбрались из гамаков. Я подобрался к окну и поднял заслонку, чтобы впустить утреннее солнце. И – вот те на! – выглянув наружу, еще спросонья (как и все прочие люди где угодно!), я увидел сияющий лунный пейзаж. Да ведь мы же на Луне!

– Джим, – сказал я. – Подними шторки, посмотри наружу – как здорово!

Пришло время шевелиться, но сперва – одолеть длительную процедуру надевания скафандров: не только те замысловатые действия, которые мы и над нами выполняли перед стартом (только теперь уже без посторонней помощи), но и с добавлением множества дополнительных слоев защиты. Первыми шли похожие на подгузник короткие трусы с «другом водителя». Потом надевались биодатчики, но вместо кальсон и кофт мы натянули жизненно необходимый нам костюм жидкостного охлаждения, вязанный из нейлоново-спандексовой пряжи с вплетенной сетью пластиковых трубочек, по которым циркулировала постоянно охлаждаемая вода, чтобы защитить нас от источаемого Солнцем жара. Мы помогли друг другу попасть в гермокостюмы, надеть специальные лунные сапоги на силиконовой подошве и навьючить громоздкие рюкзаки – портативные системы жизнеобеспечения, в которых находились агрегаты для снабжения кислородом и очистки смеси для дыхания, для управления давлением в скафандре и для циркуляции воды в охлаждающей оболочке.

Поверх прозрачных шлемов мы надели и зафиксировали наружные пластиковые оболочки-каски, оснащенные тремя козырьками и внутренним и внешним светофильтрами, защищающими от ультрафиолетовых и инфракрасных лучей. Эти штуки слегка ограничивали боковой обзор, но без них внутренний шлем был бы абсолютно прозрачен. Поверх герметичных литых перчаток мы надели наружные термостойкие. После облачения в скафандры нам требовалось надеть рюкзаки и присоединить идущие от них кислородные, водяные шланги и электрические кабели к костюмам. Потом следовало убедиться, что все работает как надо. Надевание всего этого оборудования было самой трудоемкой частью работы на лунной поверхности: только оно отняло целых два часа.