Две войны (СИ)

Уже в предрассветных сумерках Джастин еще раз проверил все пути отступления в случае поражения, и все вроде бы было выполнено до мельчайших деталей — идеально отработанный план не мог подвести. К сожалению, отвлекать внимание северян будет всего девятьсот человек; батальон Джастина был вдвое меньше, чем полк Джексона, а значит, их шансы уйти оттуда живыми были ничтожно малы. На это и шел расчет Моргана: пожертвовать меньшим ради спасения большего.

Головоломкой оставался неприступный командир янки капитан Александр Росс Эллингтон, овеявший себя самой страшной славой беспощадного полководца, который не жалеет ни людей, ни ресурсов в достижении своей цели. Именно из-за него первый полк под командованием генерала Джексона оказался в западне и уже несколько недель безуспешно пытался отступить. Собственно, именно в этом и состояла проблематичность операции. Джастин, конечно же, знал, что встреча с Эллингтоном не сулит ни ему, ни его солдатам ничего хорошего, но стоило было попробовать добраться до капитана и свернуть ему шею. А лучше захватить в плен и привести в штаб для допросов. Он лишь невесело рассмеялся своим мыслям: конечно, он не доберется до Эллингтона, но уж точно уменьшит количество его нервных клеток, в этом у Джастина не было никаких сомнений.

План был готов. Костерман давно ушел к себе, а Джастин, мучаясь бессонницей, уговаривал себя успокоиться: «По крайней мере, этот обманный ход отвлечет внимание янки, давая сотням измученных людей шанс отступить к городу. Пускай мы отступим на этот раз. Вашингтон от нас никуда не денется, зато первый полк займет место шестого и седьмого отрядов, а те смогут отбить Луизиану. Джефф, ты только держись. Дай мне время, и я все сделаю».

Да, Джастин знал, что их выступление на севере спасет жизни соотечественников, а возможно и жизнь брата, но сколько ради этого придется потерять своих товарищей? Как бы там ни было, но из-за его промаха теперь одна жизнь будет крыть другую, и только он, вместе с майором, будет нести за это ответственность. За жизнь всегда полагалось платить только смертью, но отказываться от задуманного Джастин не мог и не желал: его брат нуждался в нем.

========== Глава 3 ==========

В дыму огонь блестел,

На пушки конница летала,

Рука бойцов колоть устала,

И ядрам пролетать мешала

Гора кровавых тел.

(М. Ю. Лермонтов)

Джастин уже пять минут возился с эполетами, которые, как всегда, отвалились и никак не хотели прикрепляться обратно к мундиру. Эполеты были уставными, но, тяжелые и громоздкие, они часто терялись, так и на этот раз Джастин чуть не лишился их, но как раз вовремя заметил неполадку. Зло матюкнувшись, офицер отбросил мундир подальше и опустился на стул, устало прикрыв глаза. Уже два дня они не могут пробить блокаду у железнодорожной станции — таким образом, кавалерии не удавалось вывести за линию фронта злосчастный полк. Джастин уже со злости начал кидаться на солдат и, не сдерживая себя в высказываниях, клял на чем свет стоит генерала Джексона, искренне недоумевая, как он со своими солдатами еще жив. За очередной подрыв дисциплины он получил выговор от Костермана, который за два дня сражений состарился лет на двадцать вперед и ходил как усохшее дерево, ссутулившись под невидимой тяжестью поражения.

Его лицо было багровым, сосуды в глазах полопались от постоянного напряжения этих дней, давление то и дело хватало майора в самые неподходящие моменты. На нервной почве Клиф допускал важные стратегические ошибки, уже трижды упуская шанс пробиться к железной дороге. Джастин злился на майора, который, растеряв весь свой пыл, ходил словно сумеречная тень, не зная, какие отдавать приказы измученным солдатам.

«Если бы командовал операцией я, то еще вчера бы мы оказались на холме Гвен, с которого видно весь Вашингтон», — отрешенно думал Джастин, силясь сосредоточиться на починке формы — чисто по привычке, выработанной на почве строгого исполнения устава, хотя казалось, что это пустая трата драгоценного времени. Все равно на тот свет в опрятно отутюженном и вычищенном мундире не попасть, учитывая сложившуюся ситуацию. «Там мы бы легко смогли уйти и уже были бы на полпути к штабу».

— Джастин, чего расселся?! — в палатку ворвался злой словно черт Клиф. — Я тебя уже двадцать минут ищу. У нас, мать твою, наступление! Янки в восьми километрах от равнины, а ты сидишь на жопе, идиот! — воскликнул Костерман, начисто забывая о субординации.

Джастин лениво поднял глаза и с напущенным безразличием посмотрел на вошедшего.

Костерман нервничал, об этом свидетельствовали мелкая россыпь пота на высоком лбу, дрожащие руки, сжатые в кулаки, взмокшие у висков темные волосы и беспокойное метание по палатке.

«Значит, прорвались… Блокаде конец. И нам тоже. Вот черт…» — Джастин обессилено облокотился на спинку стула.

— Что вы ищете, майор? — Джастин, не двинувшись с места, наблюдал за поисками Клифа. — Простите, чудо-веселящего табачка у меня уже нет. Последний вчера с солдатами в засаде пригубил… Дефицит, знаете ли.