Двенадцать

Но сейчас они сидели, в последние мгновения перед выходом, и испытывали те же чувства, как и все в толпе. Отчасти ужас, отчасти изумление, отчасти что-то еще, чему не было названия и места в их жизненном опыте. Питер пытался осознать сразу три факта зрительной информации. Двенадцать были перед ним, в считанных метрах. Эми, висящая на цепях, была приманкой, чтобы выманить их. Грир и Алиша постарались подготовить его к этому, но никакие слова не могут приготовить человека к такому.

Где же Юстас?

И тут Питер увидел его. Он стоял у перил зоны защиты – еще один плоскоземец, которого пригнали сюда, чтобы он стал свидетелем этому. Двенадцать стояли перед Гилдером, будто взвод солдат, ожидающих приказа. Проклятье, подумал Питер, слишком редко стоите. Встаньте поближе друг к другу, ублюдки.

Гилдер вознес руки.

Лайла, одна. Купол молчал, будто гигантский зверь, затаивший дыхание. Это место, подумала она. Эта обитель боли. Как такому месту дозволено существовать на этой земле?

Пистолет был пуст. Она положила его на пол и метнулась обратно в коридор. За каждой дверью лежал человек, кусок мяса, тело, из которого медленно высасывали жизнь. Нет времени спасать их, лишь об этом жалела Лайла. Но по крайней мере она может избавить их от мучений.

Она переходила из комнаты в комнату, открывая двери ключами, висящими на связке, которую она забрала у охранника. Пара слов благословения каждой душе, запертой в теле, а затем поворот крана на баке с эфиром. Воздух наполнил сладковатый запах. Ее движения стали неуклюжими. Надо действовать быстрее. Оставляя двери открытыми, она шла дальше по коридору. Через равные промежутки на стене висели предупреждающие знаки. «ОСТОРОЖНО, ЭФИР. НЕ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ОТКРЫТЫМ ОГНЕМ».

Она дошла до последней двери. Попробовала открыть одним ключом, потом другим, потом еще. Пальцы отяжелели, движения стали неточными. Пары эфира уже были внутри ее. И тут бороздки ключа совпали с замком.

Лайле будто разбили сердце на куски, когда она увидела его. Они приковали его к полу. Он лежал, нагой, худой, вечно пребывая на грани смерти. Чудовища! Как она могла позволить случиться такому мучению! Как могла она ждать сотню лет, прежде чем избавить его от боли?

– Лоуренс, что они с тобой сделали?

Она рухнула на колени рядом с ним. Его глаза были открыты, но его взгляд проходил сквозь нее, устремленный в иной мир. Она гладила его морщинистые щеки, его иссохший лоб. Наклонилась к нему, касаясь его лбом и продолжая гладить его лицо.

– Лоуренс, – шептала она, снова и снова. – Мой Лоуренс.

Его губы наконец смогли произнести слова.

– Спаси… меня.

– Конечно, мой дорогой.

Ее слезы лились потоком. Лайла достала из кармана коробок спичек.

– Мы спасем друг друга.

Высоко над полем, в диспетчерской, Грир и Лора ожидали, когда Двенадцать станут действовать.

– Будь они прокляты, – сказал Грир, прикладывая к глазам бинокль. – Почему они ничего не делают?

Руки Гилдера были все так же подняты. Что происходит? Он опустил руки и поднял снова, возбужденно размахивая ими. Но ответа не было.

– Козел вонючий!

Рука Лоры зависла над выключателем.

– Что мне надо делать? – нервно спросила она. – Что мне делать?

– Я не знаю!

И тут Грир заметил движение на поле. От зоны защиты на поле ринулась человеческая фигура. Юстас.

– Давай! Включай свет.

Но уже было поздно.

Сара, стремглав бегущая через атриум. Что за выстрелы снаружи? По коридору, в комнаты Лайлы, стремглав за дверь.

– Кейт!

Девочка спала в постели. Сара схватила ее на руки, и ее глаза открылись, хлопая ресницами.

– Мамочка?

– Я здесь, малыш, я здесь.

Теперь она была уверена. На улице стрельба. (Сара, конечно же, не знала, что в этот самый момент Майкл, ее брат, ринувшись вверх по лестнице, получил пулю в правое бедро. Боль, какая мелочь, с удивлением подумал он. В его крови бурлил адреналин. Холлис не солгал. Как только все началось, стрелять в людей оказалось несложно. Он снял еще двоих охранников, а потом его нога подогнулась, а пистолет выскользнул из его руки – уже пустой. Перед глазами замелькали звездочки.) Сара бежала по коридору, неся на руках своего ребенка. «Мой ребенок, мой ребенок». Они выживут или умрут, но они сделают это вместе, их больше никогда и никому не разлучить.

Она выбежала в атриум, а навстречу ей выскочил мужчина. Его рубашка была в крови, в руке он держал револьвер. Его бородатое лицо горело невероятной решимостью. Сара остановилась как вкопанная.

Холлис?