Двенадцать дней Дэша и Лили

– Никогда так не шути.

Я и не шутила.

– Я разрушаю момент болтовней о нем? – спросила я.

– Да. Давай будем говорить о нем молча.

Что мы и сделали посредством бесчисленного множества поцелуев. А потом уснули на полу гостиной – совершенно одетые и совершенно без сил. И теперь я смаковала наше пробуждение рядом друг с другом. На руку капнула слюна, и я приоткрыла глаза. Блин блинский! Я тут с Борисом обнимаюсь, а не с Дэшем. Мое разочарование смехотворно. Мне дважды повезло. Я получила желаемое, как в этом году, так и в прошлом. Дэша и пса. Моя записная книжка преисполнена.

Дэш лежал под другим боком Бориса, еще полусонный. Он тоже получил на Рождество желаемое. Его мама уехала в свой ежегодный отпуск и даже не настаивала на том, чтобы он пожил в квартире отца, поэтому ему не пришлось обманывать маму, что он живет у отца, а отца – что он живет у мамы. Больше всего на свете Дэш желал иметь в своем полном распоряжении собственный дом. Чем позже и насладится в полной мере. Пока же он целиком и полностью мой.

Сердце все еще переполняла безумная радость. Я люблю! И любима в ответ! Мне испекли печенья! И меня от них не стошнило!

О да, я знаю, что мне придется серьезно побороться за внимание Дэша. Его жадный взгляд уже обшаривал книжный шкаф рядом с Оскаром.

– Почему ты так обожаешь книги? – сказала я вместо «доброе утро». Не враждебно, ревнуя к твердым разноцветным корешкам, страницы которых хранят столько всего удивительного. А с искренним любопытством.

– Меня с детства мама водила в библиотеку как минимум раз в неделю. Библиотекари были для меня сродни Мэри Поппинс. Они всегда знали, какую книгу дать мне под настроение или происходящее в моей жизни. Я находил в книгах покой.

– И спасение?

– И спасение. Но я не сбегал в книжный мир, а просто в него уходил. В книгах столько дорог открыто. Ты можешь пройти по любой из них. Книги – это путешествия. Знания. Возможности. Волшебство.

Я ушам своим не верила. Мой любимый Бука кощунствует! Я приподнялась, чтобы взглянуть в его чудесное лицо. (И торчащую рядом чудесную морду Бориса. Я такая счастливица!)

– Ты веришь в волшебство? – спросила я. Глядя на них. На своих любимых парня и пса. Они – мое волшебство.

– Да, – ответил Дэш и мрачно добавил: – Но, пожалуйста, никому об этом не говори.

– Я все слышал! – заявил Лэнгстон, проходя через гостиную к кухне. И пропел: – Дэш верит в чудеса. Должно быть, это любовь!

За братом в гостиную вошел Бенни. Увидев нас с Дэшем на полу, он шутливо потерся о бедро Лэнгстона.

– Ночевки с бойфрендом? – кинул он мне. – Повезло, что Mami и Papi до сих пор в Коннектикуте! – Бенни посмотрел на Дэша, затем на Лэнгстона. – Сейчас побьем Дэша или потом?

– Мы теперь с ним дружны, – вздохнул Лэнгстон.

– Ñoña es! – крикнул Бенни, что, наверное, по-пуэрторикански означает «Ни хрена себе!».

– Должно быть, это любовь, – насмешливо повторил брат.

– Diantre![35] Еще рано вручать подарки?

– Да все равно, – пожал плечами Лэнгстон и повернулся к Дэшу: – Скажи спасибо, что откроешь подарок сейчас, а не позже, перед родителями твоей девушки.

Дэш промолчал.

– Неблагодарный, – буркнул брат.

Бенни подошел к вороху рождественских подарков, вытащил коробку, обернутую в пеструю подарочную бумагу «Стрэнда», и бросил ее Дэшу. Тот развернул подарок. Ясное дело, парни подарили ему книги. Почему же он покраснел? Дэш развернул коробку ко мне: «Собрание сочинений Д. Г. Лоуренса».

– Feliz Navidad![36] – поздравил Бенни.

Почему, интересно, Лоуренс вызвал у моего парня такое смущение? Потом обязательно погуглю, что это за автор.

– Секса и безопасности тебе, дорогой книжный Дэш! – засмеялся Лэнгстон.

– Желает мне человек, переезжающий в Хобокен[37], – отозвался Дэш. – Секса. Безопасности. Хобокена тебе. Хм… по-моему, одно из этих слов лишнее.

– Хобокен? – заорала я. Реакция была инстинктивной, я совсем позабыла о лежавшем рядом Борисе. Услышав мой крик, Борис тут же вскочил и пригвоздил Бенни – самого малознакомого ему человека в этой комнате – к полу.

– Я забыл сказать, где находится наша квартира? – спросил брат.

– Умышленно! – обвинила его я. Знаю, сама виновата. Так расстроилась из-за переезда Лэнгстона, что даже не спросила, куда он переезжает.

– Манхэттен и Бруклин нам не по карману. А Куинс и Бронкс слишком далеки от центра.

– Hola! – влез Бенни. – Mi ayuda?![38]

– К ноге, – скомандовала я Борису, и пес освободил его.

– Завтрак, – сказал Дэш.

– Сооружу что-нибудь, – ответил Лэнгстон. – Не надо благодарности.

– Не в вашей компании. – Дэш взял меня за руку. – У нас утреннее свидание с миссис Бэзил. Она хочет обсудить планы на свою рождественскую вечеринку.

Его лицо светилось воодушевлением. Для парня, ненавидевшего Рождество, он явно начал жизнь с нового листа. С рождественского листа – омелы! Кстати, прекрасная идея для подарка: книги, где фигурирует омела.

Дэш поднял мою руку к своему лицу и поцеловал ладонь.

Он верит в волшебство. Он любит Рождество. Он любит меня!