Двенадцать королей Шарахая

В первых рядах сидели несколько мужчин и женщин, явно отличающихся от остальных: похваляющиеся драгоценностями, отгоняющие мух метелками конского волоса, разряженные в яркие одежды. Некоторые, желая скрыть свою личность, нацепили покрывала и бурки, украшенные монетками и серебряными колокольчиками, звенящими при каждом движении.

Появление таких зрителей никого не удивляло: крупный турнир привлекал лучших бойцов, а их выступление, в свою очередь, привлекало послов, знать и богатых торговцев. Над ними располагались ряды зрителей попроще, в таубах и куфиях из более дешевых и не таких кричащих тканей, – однако и по ним видно было, что они выложили кругленькую сумму за то, чтобы полюбоваться на бои.

Противником Чеды оказался незнакомый симпатичный каимирец лет на десять ее старше. Он был ненамного выше и хорошо сложен, намазанные маслом мышцы блестели на солнце. Оделся он просто: в кожаную защитную юбку и сандалии. Каимирец не подпрыгивал на месте, не разминался, как многие бойцы, – стоял спокойно. Чеда подумала, что он держится словно князь или сынок какого-нибудь благородного семейства. Такое вполне могло быть: каимирскую знать тянуло в Ямы, как мух на навоз, особенно самых богатеньких и избалованных. Они считали себя аристократами бойцовского мира и, слушая байки об аренах Шарахая, чувствовали, что какие-то оборванцы угрожают их званию. Многие приезжали проверить силу шарахани, думая, что тренировки и происхождение дадут им преимущество. Порой они и правда побеждали, но чаще показывали истинное лицо: лицо напыщенных богатеев, решивших проучить зарвавшихся пустынников. Оказавшись на арене, они быстро понимали, почему шарахани славятся как лучшие бойцы всех Пяти королевств и почему Шарахай ни разу не был завоеван. Выяснялось, что дети пустыни учатся держать саблю раньше, чем ходить.

Это не просто увлечение или дань традиции – скорее, такая же неотъемлемая часть жизни в Шангази, как голод, жажда и жар безжалостного солнца.

Чеда попыталась разглядеть в глазах каимирца жажду боя, но он лишь кивнул ей и обернулся к ложе Османа.

«С этим придется нелегко», – подумала Чеда, слегка подпрыгивая от возбуждения. Она редко ошибалась и очень надеялась, что сейчас опознала достойного противника.

Осман, одетый сегодня в изумрудного цвета халат и вышитый жилет, подошел к краю ложи. Чеда думала, что после разговора на маяке он вызовет ее перед боем и объяснится, но он не вызвал. Оставалось драться и надеяться, что наградой станет рассказ о нанимателе.

Осман взял метелку из конского хвоста, погрузил в бронзовый кувшин, и толпа затихла: слышались только крики из соседних Ям.

– Да поможет вам Бакхи! – провозгласил Осман, окропляя сперва Чеду, потом каимирца водой, взятой из колодца под храмом. Затем хозяин ям кивнул Пеламу и устроился в резном кресле. Толпа взревела громче. Осман обернулся к сидящему рядом аристократу из Обители Королей, частенько приходившему посмотреть на бои.

Мальчики-оруженосцы вышли, неся оружие и щиты. Каимирец выбирал первым: он взял длинный прямой меч вроде тех, которые в ходу у него на родине. Чеда схватила маленький овальный щит размером с тарелку. Похожий, но круглый достался и ее противнику.

В качестве оружия Чеда выбрала шамшир, родной клинок пустыни. Трибуны радостно засмеялись, затопали, воя гривистыми волками. Каимирцу это почему-то понравилось: он не улыбался, но его зеленые глаза зажглись, проснулась жажда битвы.

Он отступил, давая место Пеламу, но как только ударил гонг, ринулся вперед, пытаясь сразу вывести Чеду из равновесия. Не вышло: она увернулась, выставила щит.

Каимирец не стал сходу махать мечом: вместо этого попер на Чеду, как бык, намереваясь с разбега впечатать ее в стену Ямы. Но Чеда оказалась быстрее: увернулась, заставив его ударить всерьез, наконец. Первые удары – не удары, а так, попытки прощупать ее защиту – она отразила неуклюже, чтобы противник решил, будто она медленнее, чем на самом деле: прикрыла голову в последний момент, едва не пропустила удар в грудь…

Каимирец повелся. Замешкался на мгновение, но Чеде этого хватило: она отбила его меч шамширом, заблокировала щитом щит и полоснула по левому боку. Толпа захлопала, одобрительно взревела. Противник с силой оттолкнул Чеду, но кровь так и хлынула из неглубокого пореза на бедре.

Оружие в Ямах не затачивают как следует, но и тренировочным его назвать нельзя. По правилам бои не обязательно заканчиваются смертью, однако случается и такое. Одно неверное движение, и все – будешь истекать кровью, глядя в синее небо, пока Бакхи не подберет тебя и не отведет к Далеким полям.

Чеда думала, что каимирец рассердится, но он остался спокоен. Даже развеселился.

– Второй раз не выйдет! – Голос у него оказался низкий, с сильным акцентом, но речь звучала разборчиво.