Двенадцать железных цепей

– Что ты… – нашлась она наконец.

Ляйда вздохнула.

– Что я. – Она взмахнула маленькой кистью. – Ты правда не понимаешь, что в Тержвице подозреваемыми будут не только ученики Йовара или прохвосты вроде Збыслава? – Подалась вперёд. – В Тержвице подозреваемыми будут все. Чародеи Драга Ложи. Их свита. Мы с тобой. Она собирается землю рыть, чтобы найти того, кто создал чудовище, и нам всем от этого придётся несладко.

Уршула поражённо отстранилась.

В глубине бора щебетали птицы. Пронеслась мысль: вдруг какая-то из них – соглядатай госпожи?.. Уршула тут же одёрнула себя – глупости. Но неспроста же Ляйда говорила полушёпотом и попросила её сесть так близко? Тоже, наверное, всякое думала.

– Ты сдурела, – процедила Уршула сквозь зубы.

Ляйда вежливо посмеялась.

– Ставлю полсотни золотых на то, что на этой неделе она перевернула наши с тобой комнаты, а потом вернула всё на место так, что комар носу не подточит. Пользуясь нашим отсутствием, искала, не натворили ли чего. – Лицо резко стало серьёзным. – Работай головой. Что, у тебя не хватило бы сил запудрить мозги хотя бы этому Пятро? Заставить его использовать чары, которых он, быть может, давным-давно не касался? Сотворить чудовище его руками, как она любит говорить, «в теории»?

Уршула еле заставила себя сделать два глубоких вдоха.

– То-то же, – осклабилась Ляйда. – И у меня бы хватило. И она это понимает. А раз понимает, значит, со счетов не сбрасывает, и мы в Тержвице окажемся на таких же правах, как тот плут Валда или этот мельник, – хотя, конечно, никто нам прямо этого не скажет. – Снова откинулась назад, к дереву. – А тебе, видимо, надо всё разжёвывать, да?

Отойдя от изумления, Уршула взяла себя в руки – и насупилась.

– Я бы так не сделала. – Проскрежетала высокомерно. – Госпожа это знает.

Ляйда прыснула.

– Послушай себя, Урыся. – Смерила её взглядом. – Ты говоришь в точности, как они. Все, к кому мы приходили с начала лета. «Я бы так не сделал». «Я бы не посмел». «Мне незачем». «Госпожа мне доверяет».

Шутливо постучала пальцем по лбу.

– Подумай об этом на досуге, когда мы поедем к Йоваровой ученице.

И отвернулась.

«Йоварова ученица» из всех оказалась самой любопытной. Её единственную они нашли в людном месте – деревушке недалеко от Тореня, крупного борожского города.

Остановились, как и всегда, в ближайшем перелеске. Уршула ослабила нити колдовства, которые держала, как вожжи: волшебных коней госпожи Кажимеры требовалось постоянно заколдовывать, чтобы они могли проходить несколько вёрст за один шаг. Нити выскользнули из рук и растворились в воздухе. Конь утробно зафырчал, и Уршула спешилась.

Госпожа Кажимера дала ученицам несколько перьев, сотканных из тончайших путеводных чар: три – для бывших учеников Йовара и одно – чтобы их отыскать. Четвёртое перо и привело Уршулу и Ляйду к дому, где жил бортник, женатый на Ратмиле, последней из прежних Йоваровых учеников. Уршула мысленно поправила себя: последней из живых. Госпожа ещё велела проверить, правда ли в простой драке погиб бывший ученик Йовара Стась, превращавшийся в короеда, и всё ли так однозначно с Чеславом, чародеем-волком, убитым Йоваром пятнадцать лет назад.

Смеркалось. Над домом бортника пролегли закатные полосы – смородиновые прожилки на тёмно-синем небе. Вдалеке задорно кричали дети, матери звали их домой. Воздух пах летними травами, мшистым лесом и землёй после дождя.

Кончик пера указывал ровно на забор, и Уршула подошла к калитке. Увидела, как по двору бегал босоногий мальчик лет шести в одной рубашке – размахивал веткой, пружинисто прыгал. Ему что-то говорила женщина в узорном голубом платке – видимо, мать, – подпирающая бедром большую корзину.

– Ну что за красота. Тишь да гладь, – Ляйда усмехнулась. – Давай, иди и нарушь их покой. Ты ведь сейчас у нас за главную.

Уршула убрала перо и толкнула калитку: не заперто. Похоже, дурных гостей тут не ждали.

– Добрый вечер! – крикнула Уршула, чтобы привлечь внимание. – Мы ищем госпожу Ратмилу.

Женщина повернулась к ним, поставила корзину на землю. Велела мальчику осторожнее махать палкой – «а то глаза поранишь, Гаврик, ты чего?» – и зашагала к калитке.

– Добрый вечер. – Женщина выглядела удивлённой, но приветливой. – Скажете тоже – госпожа! – Убрала прядку каштановых волос, выбившихся из-под завязанного за шеей платка. – Это я.

Ей было около сорока пяти. Стройная, высокая, с морщинками у серых глаз, – но казалось, что они у неё не от возраста, а просто потому, что Ратмила постоянно улыбалась. Хотя по слухам, которые собрала госпожа Кажимера, молодость Ратмилы никак нельзя было назвать счастливой: она сбежала в Чернолесье от первого мужа-мучителя.

Госпожа Кажимера предполагала, что в те времена Ратмила была любовницей Йовара. Но – как знать? Свечку никто не держал, хотя госпожа Кажимера так хорошо разбиралась в человеческой природе, что могла по обрывкам знаний сложить целый витраж из людских помыслов, желаний и надежд. Поэтому иногда казалось, что разум для неё – раскрытая книга.

– Меня зовут Уршула, – сказала неизменно вежливо, как всегда. – А это – панна Аделяйда.