Двенадцать железных цепей

– Надежда, – перебила госпожа Кажимера, – это чудесно. – Теперь она смотрела Ольжане в глаза, придерживая её за плечи. – Но я хочу, чтобы ты понимала: пока ты здесь, ты можешь обратиться ко мне с чем угодно и когда угодно. Я знаю, что ты сознательная девушка и не будешь этим злоупотреблять. Не стесняйся и не бойся. – Усмехнулась. – В конце концов, я ночная птица, и даже когда все спят, меня трудно застать врасплох.

Ольжана ответила единственное, что могла:

– Спасибо.

– Совершенно не за что. – Госпожа выпустила её плечи и невесомо подтолкнула её к Уршуле. – А теперь – отдыхай.

И вернулась к своим бумагам.

Глава VIII. По волосам не плачут

Ратмила держала его за руку, точно боялась, что он исчезнет. Она уже успела всплакнуть: говорила, как он вырос – немудрено, за пятнадцать-то лет, – и извинялась за то, что ушла из Дикого двора. Юргену было неловко – в конце концов, она ему даже не мать. Он не мог винить Ратмилу за то, что она не посвятила ему жизнь.

А потом они много говорили. Ратмила рассказывала о семье. Юрген – о Диком дворе и людях, которых Ратмила знала. Они сидели в крохотном плавучем домишке, и из окна было видно, как по озеру стелился утренний туман. Ратмила подливала ему чай на брусничных листьях, смотрела на него и растроганно улыбалась, но потом Юрген спросил её и о важном.

– Нет. – Ратмила отодвинула чашку. – Сегодня меня никто не звал. Ученицы Кажимеры сказали, что пока я побуду тут. Могу отдыхать, любоваться озером и, конечно, выходить наружу, просто я ведь не чародейка… Ученицы Кажимеры привозят мне еду и предлагают сопроводить на прогулку, раз у меня не получается зачаровывать лодки. Эти девочки довольно милы. Я не чувствую себя в заточении.

Она ухватила Юргена за рукав.

– Расскажешь мне, как всё пройдёт сегодня?..

– Конечно.

За окном пролетела орлица.

– Кажется, мне пора. – Юрген накрыл ладонью пальцы Ратмилы. – Обязательно приду вечером.

– Передай… передай Хранко, что… – Она помедлила. – Что я верю в него. Он тоже со всем справится.

– Ладно. – И бросил неосознанно, уже поднявшись: – А Йовару что передать?

Взгляд у Ратмилы был растерянный.

– Ему – ничего.

Юрген молча кивнул и вышел.

Уршула дожидалась его на крыльце.

– Как семейное воссоединение?

– Чудесно. Спасибо. – Юрген поманил лодку, и та нехотя подплыла поближе. – Значит, пора?

Собор вдалеке был заволочен туманом. В окнах пылал белый ровный свет.

И именно тогда забил колокол. Не заливисто, как созывал бы рукопоклонников на церковные бдения, а мерно и гулко – Юргену стало неуютно, но, чтобы скрыть это, он восхитился:

– Ничего себе. Ты вовремя.

Бом, бом, бом – леденящий звук над озером.

– Ну а чего ты хочешь. – Уршула усмехнулась и шагнула в лодку. – Я почти двадцать лет при госпоже, а она крайне щепетильна к чувству времени.

Бом, бом…

Юрген дёрнул плечом, сгоняя наваждение. Забрался в лодку следом за Уршулой.

– Зачем бьют в колокол, если на слушание позвали не всех?

– Позвали тех, кому необходимо явиться. Остальные могут прийти по желанию. – Уршула махнула рукой, и они отчалили от крыльца. – Это не тюрьма, Юрген. Здесь никто не заперт в своих домах.

– Кроме моего двора.

– Пожалуй, кроме него.

Туман над водой – такой плотный, что, казалось, его можно было зачерпнуть бортом. Юрген сел у носа и теперь вглядывался, как к ним приближался каскад куполов.

– Спасибо, что устроила мне встречу с Ратмилой.

– Пожалуйста. – Сощурившись, Уршула тоже смотрела вдаль. В отличие от Юргена, она была на ногах, хотя лодка под её чарами развила такую скорость, что теперь ветер трепал прядки у её лица.

В животе затянулся болезненный узел. А колокол всё звенел, и, чтобы отвлечься от дурного предчувствия, Юрген ляпнул:

– У тебя ведь тоже не господарское имя.

Уршула вскинула бровь.

– Допустим.

– Меня, – поделился Юрген, хотя думал совсем не об именах, – назвали в честь героя льёттской песни. Просто так. Я даже не льётт. Наверное. А ты?

– Моя бабка была иофаткой, – ответила Уршула удивлённо. – Назвали в честь неё.

– «Уршула» – это иофатское имя?

– Урсула. Слегка изменили. Чтобы звучало более по-господарски. – Она смерила его взглядом: – К чему вообще этот разговор?

Юрген беспокойно взбил волосы:

– Просто.

Ему захотелось сказать ещё что-нибудь, чтобы нарушить эту напряжённую тишину, но он не придумал ничего лучше. Он размышлял о чародеях своего двора – приведут ли их на слушание, как заключённых?.. Может, не стоило на рассвете идти к Ратмиле, нужно было остаться с ними, – а потом вспомнил и об Ольжане. Уршула сказала, что она пришла вчера, но Юрген ещё её не видел. Ольжане нельзя было долго оставаться на одном месте, поэтому всё произошло быстро – Кажимера передала, кому утром необходимо явиться в собор.

Уршула скосила глаза в его сторону.

– Ты чересчур переживаешь, – заметила она. – Если есть такая спешка, Ольжана не останется здесь надолго. Значит, нынешнее слушание просто для того, чтобы впервые столкнуть всех лбами. Вряд ли сегодня что-то решится.