Двенадцать железных цепей

Решить-то может, и не решится, но цепочку новых событий запустит. Ничего не бывает просто так, однако Юрген не стал спорить.

– Верю. – Он растёр виски.

Теперь собор нависал над ними. Запрокинув голову, Юрген смотрел, как облака проплывали за шпилями, а на фасаде скалились создания, вытесанные в Тержвице на иофатский манер. На взгляд Юргена, весь собор был странным – он смешал в себе черты восточных и западных рукопоклоннических церквей, ну а то, что он стал символом чародейского суда, делало его ещё более удивительным.

Крыльцо перед собором было таким огромным, что напоминало просторный двор. Вода лизала каменные ступени, нижние из которых поросли зелёным лишайником. Здесь сидела ученица пана Авро, Мореника, и вокруг неё вился парень из Горестного двора: его Юрген запомнил ещё с сообщения Хранко.

– О, ребята. – Мореника прикрыла глаза ладонью. На её запястье звякнули тяжёлые браслеты. – Как дела?

Парень – Баргат, напомнил себе Юрген, тот самый, с кусочком белой брови; это он развязно вёл себя в Диком дворе – поздоровался, но глянул неодобрительно. Не понравилось, наверное, что они нарушили его уединение с Мореникой. Но чего он ждал?

– Мы не опоздали? – спросил Юрген.

– Нет, что ты. – Мореника улыбнулась. – Мало кто подошёл. Но Ольжана уже внутри.

Юрген кивнул. Оглянулся на Уршулу и втиснулся между тяжёлых дверей.

Первым, на что он обратил внимание, конечно, был запах. Неожиданный для подобного места – пахло не сыростью, но странной свежестью, будто сюда залетал ветер с вересковых полей. Чары, ясное дело. И Юрген готов был поспорить, что это постаралась Кажимера.

В Тержвице царил полумрак. Все источники света – витражи, отбрасывающие на пол мерцающие красно-лиловые узоры, да узкие зазоры в крыше. Людей было немного: под одной из арок расположилось несколько чародеев Двора Лиц – Юрген узнал их по причудливой одежде. Напротив сидели ученицы Кажимеры, но Юрген в них не всматривался. Он увидел Ольжану в противоположном конце зала, у стены. Она смотрела на фрески, сцепив руки за спиной, – Юрген окликнул её и заскользил к ней по гладким каменным полам.

Ольжана обернулась. Её лицо оказалось перекошенным. Левую щёку раздуло, от виска тянулось несколько порезов с запёкшейся бордовой коркой. Под скулой расплывался отцветающий кровоподтёк.

Юрген схватил её за локти.

– Что случилось?..

Она глянула на него устало.

– Ничего нового.

Бом, бом, бом.

Из-за продолжающегося звона было трудно думать.

– Оно снова напало?..

– Конечно. – Ольжана пожала плечами. – Где-то неделю назад, когда госпожа велела и мне явиться в Тержвице. Но сейчас уже всё хорошо. Мореника подшила мне спину. Лицом займутся потом.

Вот и всё. Словно и говорить здесь не о чем.

– А что…

Ольжана перебила:

– У тебя как дела?

За спиной грохнула дверь.

– Бес-совщина! – Голос у Грацека был звучный, недовольный. – Этому колоколу обязательно бить постоянно?

Юрген разглядел за Грацеком тёмные фигуры его учеников, но Кетевы ожидаемо не обнаружил.

– Друг мой, – ответил кто-то из чародеев Двора Лиц, – не злись. Колокол скоро замолчит, а силы ты уже потратишь.

Юрген присмотрелся: говорил тучный старик в пёстрой безрукавке. М-да уж, нашёл кого одёргивать… Юрген захотел поделиться этим с Ольжаной и шепнул ей на ухо:

– Грацек сейчас взорвётся.

– Не взорвётся. – Ольжана проследила за его взглядом. – Это пан Авро.

Юрген аж вывернулся.

– Серьёзно?

Старик под аркой меньше всего походил на величайшего чародея современности, который, если верить Ольжане и Малу, не раз надевал на себя шкуру многоликой твари. Скорее, он напоминал весёлого тачератского торговца или хозяина балаганчика – в общем, кого угодно, но не того, кто мог соперничать с Кажимерой или Йоваром.

Юрген ощутил отвращение. Чтобы отвлечься, он стал рассматривать зал: середина была пуста, а вдоль стен выставили ряды скамей.

– Когда они придут? – спросила Ольжана также тихо.

Юрген сразу понял, кто это – «они». Йовар, Хранко, Бойя…

– Сам не знаю, – ответил он. – Я ушёл, когда все спали. Уршула водила меня к Ратмиле.

Он думал, что Ольжана удивится, но та лишь остро глянула в сторону дверей.

– Ты не хочешь их видеть? – предположил Юрген. – Даже Бойю?

– Думаю, и они не хотят меня видеть. – Шаркнула о каменный пол. – Даже Бойя.

– Слушай… – Юрген наклонился к ней. – Поверь, они не желают тебе ничего плохого.

Из-за опухшей щеки усмешка Ольжаны вышла болезненной.

– Как скажешь.

Повисло молчание. Ольжана вновь стала изучать фреску. Юрген обернулся: там был юноша-Перст с пылающим кругом за спиной. На него падал косой солнечный луч, высвечивающий его алую рубаху и смуглые ладони. Юноша сжимал ветвь какого-то южного растения, не водящегося в их краях, а у его ног, раскрыв пасть, замерли твари с головой льва и телом змеи.

– «И сказал Иезиль, что не убоится зла – ни зверей в Исур-песках, ни стражников в Кел-Гразифе, которым было велено схватить его и убить». – Ольжана перекатилась с пятки на носок. – М-да.

Юрген хмыкнул.

– Из книг монаха?

– Из книг монаха.

Он помедлил. Указал на скамьи.

– Где ты сядешь? Я могу побыть с тобой…