Двенадцать железных цепей

Кажимера многозначительно переглянулась с Ляйдой.

– Юрген. – Она сощурилась. – Ты забываешься. То, что ты пользуешься особым положением по сравнению со своими однокашниками, не даёт тебе права… требовать от меня ответов.

Юрген понимал, что врываться к Кажимере подобным образом – чересчур. Но Ратмила…

– Простите. – Он облизал губы. – Я хочу помочь Ратмиле. Я чувствую свою ответственность перед ней. Пожалуйста, разрешите мне быть с ней на допросе.

Кажимера откинулась на спинку кресла. Махнула рукой.

– Сядь там и жди. – Повернулась к Ляйде: – Дорогая, время позднее. Ты можешь быть свободна.

Ляйда почтительно кивнула и направилась к выходу. Бросила на Юргена лукавый взгляд, никак не вязавшийся с её молчаливой почтительностью.

– Кажется, я сказала тебе сесть.

– Да-да. – Юрген повёл плечами. – Хорошо. – Не споря, он сел на скамью у стены.

За Ляйдой закрылась дверь, и Юрген невольно подумал: ох какими бы словам и его сейчас покрыл Йовар!.. Он сам пришёл к Кажимере в тихую соборную темноту, и даже если бы сейчас Кажимера решила перекроить ему весь разум, об этом не узнала бы ни единая живая душа.

Повисло молчание.

Кажимера сделала какую-то пометку в своих бумагах.

– Даже если ты мне не доверяешь, – произнесла она наконец, – это не имеет никакого значения. – Подняла на него глаза. – Ратмилу буду допрашивать не я.

– А…

– Господин Грацек. – Кажимера отложила перо. – Ты был с ним не слишком-то учтив, но, возможно, он разрешит тебе присутствовать. Однако перед этим побудешь здесь. И потом выполнишь моё небольшое поручение. Договорились?

Выбора у него, похоже, всё равно не было.

– Договорились, – сказал Юрген с сомнением. – А что за…

Кажимера раздражённо вздохнула.

– Йовар не научил тебя терпению, не так ли? – И она резко дернула подбородком, точно её отвлёк какой-то звук.

Сам Юрген ничего не слышал, хотя на невнимательность не жаловался. А вот Кажимера будто по условному знаку выплыла из-за стола.

– Юрген. – Она осмотрела его с головы до пят. – Ты был крайне словоохотлив сегодня утром, однако сейчас я убедительно прошу тебя молчать. Ни слова, пока я не обращусь к тебе. Справишься?

Юрген не понял, о чём она, но кивнул.

Вновь скрипнули двери.

– Госпожа! – На пороге появилась Уршула. – Вот, как вы и велели…

Она быстро пересекла зал, поклонилась и сжала протянутую руку Кажимеры. Пряди у её лица намокли и распушились, да и одежда была немногим лучше, чем у Юргена, – хоть выжимай. Неужели так вымокла в оборотничьем теле? Или тоже приехала на лодке – но зачем ей, если она прекрасно летает орлицей? Ладно утром – утром она везла его, но…

– Брат Лазар, ну что вы, не стесняйтесь. – Кажимера сделала приветственный жест. – Проходите.

Уршула привезла Лале?

Юрген развернулся – и только тогда увидел в дверях чёрную фигуру. Трость Лале застучала по полам.

– Мне ли стесняться соборов? – пробормотал Лале на ходу. Он заметил Юргена боковым зрением, и… О, Юрген понял, что Лале удивился ему не меньше, чем он – ему. Казалось, у него даже слегка дёрнулась бровь.

– Урыся, солнце. – Кажимера похлопала Уршулу по запястью. – Ты умница. Ступай отдыхать.

Уршула с сомнением оглянулась.

– Я не нужна вам здесь?..

– Ты сделала всё, что нужно. – Кажимера выпустила её руку. – Иди. Мы немного побеседуем, только и всего.

Уршула, может, и растерялась, но от отдыха отказываться не стала. Попрощалась – и была такова. Лале проводил её глазами. Юрген ей помахал.

Снова раздался грохот дверей. А за ними – опять – воцарилась тишина.

Кажимера изящно сплела пальцы в замок.

– Итак, – сказала она с улыбкой.

Лале поклонился. Произнёс учтиво:

– Добрый вечер, мадам.

– «Мадам». – Кажимера усмехнулась. – Давно я не слышала подобного обращения. Даже иофатцы, и те, всё чаще называют женщин «сеньорами» – на савайарский манер.

Лале развёл руками.

– Это они зря. – Он снова мельком глянул на Юргена, но тут же обернулся к Кажимере: – Чем я могу вам служить?

К удивлению Юргена, Кажимера не ответила. Она стояла всё с той же ласковой полуулыбкой, с какой вела сегодняшнее слушание, и смотрела на Лале внимательными топазовыми глазами.

Лале нахмурился.

– Госпожа?

– Давно не видела вас, брат Лазар, – заметила Кажимера. – Как поживаете?

Юрген мысленно поразился: что ей от него нужно?

Лале издал смущённый смешок.

– Не жалуюсь, мадам.

– Это ведь вполне в вашем духе, верно? – Она медленно прошла вдоль стола. – Не жаловаться.

Лале тихо ответил что-то на неизвестном Юргену языке – должно быть, какая-то присказка или крылатая фраза, – и Кажимера, садясь обратно за стол, покачала головой.

– Иофатский… – Она легко погрозила ему пальцем. – Знаете, как польстить мне, брат Лазар.

– Насколько может польстить мой очевидно господарский говор.

– А я здесь не избалована собеседниками, сведущими в иофатском. – Она едва, совсем по-совиному склонила голову. – Желаете продолжить на нём?

Ага, подумал Юрген, щас. Чтобы он тут ни слова не понимал?

Лале качнул тростью. Сказал виновато:

– Я владею иофатским не так свободно, как хотел бы.

– Как угодно, – согласилась Кажимера. – Ну что расскажете, брат Лазар?