Двенадцать железных цепей

Лале повысил голос:

– Кажется, ваш отец – моряк, госпожа Уршула?

– Ага. – Она стояла на корме и правила лодку к собору. – А у вас за плечами много морских путешествий?

– Ну, – Лале усмехнулся, – не прямо много. – Вытянул больную ногу. – Но мне хватило.

Он вновь стал покручивать ладанку.

Повисло молчание. Выбившиеся из косы короткие прядки хлестали Уршулу по лицу. Над соборными шпилями закручивались серо-лиловые тучи, а в узких окнах первого яруса мигали огни. Неужели, подумала Уршула, они до сих пор что-то обсуждали?

Видимо, Лале поймал её взгляд.

– Все до сих пор там?

– Я ушла после того, как отпустили Йовара с учениками. Вернее, он сам ушёл, разозлившись, что его допрашивают, а остальные слишком устали, чтобы этому препятствовать. – Уршула повернулась к нему: – Вы ведь ещё не видели его?

– Йовара? – удивился Лале. – Откуда бы.

– Может, удастся полюбоваться.

– Не то чтобы я горю желанием… – Он задумался и снял с шеи башильерский знак. Убрал в сумку и пояснил Уршуле: – На всякий случай. Не хочу здесь никого пугать.

Уршула усмехнулась.

– Пугать! – Она мысленно натянула нити чар, и лодка легко поймала поднимающуюся волну. – Обычно люди сами пугаются, когда приезжают сюда.

Лале улыбнулся.

– Право слово, госпожа Уршула… – Он посмотрел на беспокойную воду. – Чего мне бояться?

Он погладил ладанку и добавил шутливо – тем тоном, каким обыкновенно рассказывали небылицы:

– Один мой друг говорил, что я ничего не боюсь.

5. Волк в западне

Шёл дождь. Лазар сидел под арочным окном – на лестничном пролёте в одной из храмовых башен – и смотрел на город. Улицы пустовали, а над домами из песчаника ползли серые тучи – Лазар подумал, что непогода затянется. Он взял с собой книгу, но читать не получалось: смысл ускользал.

Снизу раздались шаги.

– А-а, брат Лазар. – Он узнал голос Эйлуда. – Вот ты где!

Сутана Эйлуда – безукоризненно-чёрная, а не посеревшая, как у Лазара, – всегда подчёркивала его светлокожесть, но сейчас Эйлуд выглядел даже бледнее, чем обычно. И он был очевидно пьян.

– Я тебя искал.

– Я вроде и не прятался. – Лазар заложил книгу пальцем. – Чего тебе?

Эйлуд опустился на ступени рядом с ним. От него пахло кислым вином, а на лице блуждала рассеянная улыбка.

– Где твой темнокудрый приятель? – Его синие глаза были мутными. – У него получилось уехать отсюда? Завидую. У меня не получилось.

Фыркнул. Развалился на ступенях.

– Скажут тоже – уехать… А на чём? А куда? Нет-нет, это не так-то просто… Поэтому я остался в этом клоповнике, хотя он вот-вот схлопнется. – Скривился. – Правда, что хал-азарцы подойдут к Хургитану со дня на день?

Лазар устало посмотрел на обложку.

– Мне никто из них не отчитывается.

– Язви-ишь, – догадался Эйлуд. – Ну ничего. Я думаю, тебе тоже страшно. И ты тоже никуда отсюда не уедешь, да?

Мог бы попытаться сбежать, если бы не хромал и в волчьем теле. Но опять же – куда он денется? Нет, даже колдовство не поможет ему улизнуть отсюда.

Если он будет сторониться людей, то умрёт от голода и жажды. Он заплутает в пустыне хоть волком, хоть человеком и никаким колдовством не раздобудет себе еду или безопасный ночлег. А если попросит помощи – его зарежут как иофатского пособника. Никто в хал-азарской округе не приютит башильера, а у Лазара на груди их клеймо. Сложно ли проверить?.. Может, придумают что и похуже, если выяснят, что он прислуживающий башильерам чародей. Одна надежда: удача улыбнётся хотя бы ловкому Сааку без клейма.

– Как думаешь, – продолжал Эйлуд, – что хуже: война или мор?

И задумчиво погладил костяшки пальцев. Они у него были опухшие, сбитые – видимо, успел с кем-то подраться.

– Я, – поделился, – лично думаю, что хуже, когда они идут друг за другом.

– Замечательно, брат Эйлуд, – восхитился Лазар. – Мне за тобой записывать?

Тот обиделся.

– Опять язвишь?

– Я тебя не понимаю. – Лазар отложил книгу. – То ты хочешь, чтобы меня сожгли на костре, то приходишь ко мне облегчить душу, будто мы друзья.

– Да ла-адно тебе. – Эйлуд облокотился на ступень повыше. – Тебя же пока не сожгли. А вот повесить нас могут вместе. Или заколоть?

Лазар вздохнул.

– Брат Эйлуд, иди проспись.

– Нет-нет. – Он резко сел ровно. – Ты же весь из себя такой умный. Так скажи: что нам делать?

– Ну я же сказал. Тебе – идти спать.

– Не выставляй меня дураком. – Он посмотрел с прищуром. – Может, я пьян, но не глуп. Одни говорят, что при таком раскладе лучше молиться, но я не религиозен, да и ты, полагаю, тоже. Вторые бегут, третьи, как старина Дауф, собираются пасть в бою. – Махнул рукой. – А что делать нам?

Лазар усмехнулся.

– Ловко ты нас сравнял.

Но Эйлуд не унимался:

– Неужели у тебя нет никакого замысла, как поступить?

И Лазар внезапно испытал укол сожаления.

– Нет у меня никакого замысла. – Он отвернулся. Глянул в окно, на город. – И мы непохожи, брат Эйлуд. Посмотри на меня. – Эйлуд и так смотрел на него осоловевшими змеиными глазами. – Думаешь, мор меня пугал? Или сейчас хал-азарцы пугают? Я не хочу умирать, но, если придётся, не скажу, что я с этим не смирюсь.

Он неловко дёрнул культёй.