Двенадцать железных цепей

Тем временем Лале пододвинул стул и усадил на него Ратмилу, дал ей понюхать травяной свёрток из своей поясной сумки. Вместе с Мореникой в башню вошла рыжеволосая чародейка средних лет – она осмотрела случившееся и только слегка приподняла брови. Всякое бывает, мол.

– Гаули, – лязгнул Грацек. – Отпусти Юргена и вместе с Элико катись туда, где я не увижу вас до завтра. – Повернулся к рыжеволосой чародейке. Губы его свело болезненной судорогой. – Пани Мариголь, умоляю, займитесь ими. – Это, очевидно, про оставшихся. – Я объясню всё позже.

Пани Мариголь лукаво усмехнулась.

– Ну раз умоляете, как я могу отказать.

Гаули с Элико тут же убрались прочь. Грацек проводил их глазами и хищно посмотрел на Юргена.

– Это Йовар научил тебя, что ты можешь избивать моих учеников?

Лале захотел вмешаться, но Грацек одёрнул и его:

– Тишины! – Смерил цепким взглядом. – Припоминаю тебя, монах. У тебя длинный язык, не так ли? Но у него, – тычок в сторону Юргена, – нет права превращать Баргата в кровяное крошево, пока имеются другие… способы воздействия.

«В кровяное крошево». Это даже Юргену польстило.

Баргат прижимался к стене, не опираясь на прокушенную Юргеном ногу, – и он явно собирался что-то сказать, но Грацек стремительным движением, словно птичьими когтями, сгрёб его за шкирку. Юргену казалось, что ещё немного, и он сам швырнёт его об пол.

Оскалился:

– Явишься ко мне, когда тебя подлатает пани Мариголь.

Баргат вытер рукавом кровь с лица.

– Слушаюсь, мастер. – И Грацек его отпустил.

Мореника осторожно, лавируя между рассыпанными вещами из чёрного железа, подошла к Юргену.

– А Ольжана говорила, что ты совсем безобидный. – Покачала головой. – Надо вас растащить. Пусть пани Мариголь останется здесь, а тебя и… как же… Ратмилу я заберу в наши шатры.

Грацек резко обернулся ястребом и вылетел из башни. Баргат отковылял в угол. Он хранил совершенное молчание и, хоть и старался держать спину гордо выпрямленной, был зелёного цвета. Пани Мариголь хлопнула в ладоши, и в зале появилась пурпурная дымка – плотная, как шатровая завеса, она отделила угол Баргата от остальных.

– У меня двое сыновей, – поделилась пани Мариголь. – Что-что, а я умею заставлять мальчишек остыть. Лале, друг мой, поможете Моренике доставить к нам пострадавших?..

Её мерная вежливая речь слилась для Юргена в один поток. Он перехватил взгляд Ратмилы.

– Эй, – позвал тихо. – Ты как?

Она всё ещё сидела на стуле, сжимая травы, которые дал ей Лале, и, казалось, хотела выглядеть как можно более незаметной.

– Я в порядке. – Облизнула губы. – Право, Юрген, тебе не стоило…

Пани Мариголь дала последние указания Моренике и Лале и скрылась за наколдованной завесой. Мореника оказалась рядом с Ратмилой и ласковым голосом предложила ей пойти за ней в лодку – сейчас, мол, она позаботится о её руке, и всё станет славно. Когда они вышли, Лале задумчиво посмотрел на пурпурную завесу.

– Ну и дела, – отметил он со вздохом. Наклонился, поднял что-то с пола. – Судя по всему, стоите вы твёрдо. Значит, и идти сможете.

– Конечно. – У Юргена немного гудела голова, подпекало лицо, руку и спину, но в целом… В целом он мог бы ещё накостылять Баргату побольше. – Слушайте, Лале…

Он виновато взъерошил себе волосы.

– Спасибо вам. – Помедлил. – Я бы не смог объясниться с Грацеком так же хорошо, как вы.

Лале кивнул.

– Пожалуйста. – Глянул на раскрытые двери и чёрную воду за ними. – Может, если бы я был моложе и здоровее, поступил бы так же.

Юрген усмехнулся. Рот от этого резануло болью.

– Так и думал, что вы не были таким благопристойным до того, как надели подрясник.

Лале отвлечённо постучал тростью об пол.

– Не был. – Указал на выход: – Пойдёмте, не будем заставлять их ждать.

Свежий озёрный воздух подействовал на Юргена как лучшее лекарство. Он даже подумал, не отказаться ли от помощи Мореники – всё равно заживёт, куда денется; дождь закончился, и прохладный ветер обдувал обожжённое и побитое лицо.

Уже сидя в лодке, Ратмила сжала его руку и положила голову ему на плечо.

– Бедный…

– Да брось, – отмахнулся Юрген. – Мелочи.

Мореника с Лале сидели напротив, у лодочного носа, и, чтобы они не слышали, Ратмила шепнула Юргену на ухо:

– Этот человек – он правда монах?

– Ага. – Кивнул. – Увозит Ольжану от чудовища.

– Хороший человек. – Ратмила поправила платок на шее. – Мне кажется, я где-то с ним встречалась. Может, он и нашу деревню проезжал.

– Может. – Юрген вытянул шею, чтобы посмотреть на приближающиеся шатры. – Кто ж его знает.

Злость отхлынула, и веки стали совсем тяжёлыми. Волны укачивали, и Юрген подумал, что ещё немного, и он провалится в сон, – но он старался не прижиматься к лодочному борту, чтобы не тревожить обожжённую спину. Наверное, и спать сегодня придётся на боку.

– Спроси его при случае.

– Хорошо. – Ратмила выпустила его пальцы. – Как-нибудь спрошу.

Юрген обернулся на собор. М-да уж, подумал отвлечённо, это ведь наверняка не замнётся просто так. Грацек, даже если не в восторге от того, что сделал его ученик, не простит Юргену ни драку, ни напоминание от Лале, что всё это произошло по его, Грацека, безответственности.