Двенадцать железных цепей

– …нет, ну я всё понимаю. Конечно, я всё понимаю, но, Юрген, какого нечистого?! Тебе обязательно было его избивать? Почему ты не мог просто наорать на него? Ну отвесить пару тумаков? Ты переломал ему нос! Почти что на глазах у Грацека! Юрген, тебя пришлось оттаскивать от него, как бешеное животное. Баргат, разумеется, ублюдок, и я ценю Ратмилу… Но правильно ли я понимаю, что ей просто нанесли глубокий порез?

Чарна знала: когда Хранко спрашивал, правильно ли он понимает, – что-то он точно знал наверняка.

– Видимо, тебе виднее, – ответил Юрген желчно. Он согнул ногу в колене и положил на неё локоть. – Надо же. Сидишь здесь безвылазно, а всё, оказывается, знаешь. Зачем тогда меня расспрашиваешь, если твои вороны чудно соглядатайствуют и тут?

– Дело не в моих воронах! – Хранко развернулся к Йовару: – Только не говори, что поддерживаешь это! Грацек и так на стороне Кажимеры, но не хватало нам, чтобы он ещё стал нашим врагом.

Йовар молчал, скрестив руки на груди.

– То, что мы в Тержвице, – возмутился Юрген, – не значит, что мы должны терпеть любое отношение. И позволять мучить тех, кого мы любим.

– Конечно не значит! – взвился Хранко. – Ты думаешь, мне здесь нравится? Нравится тебя одёргивать? Нравится сидеть в грёбаной колокольне? – Тыкнул в Юргена пальцем. – Думаешь, у меня нет гордости, и я не захотел бы открутить голову этому Баргату ещё в Диком дворе?

Он медленно и зло выдохнул.

– Но я себя сдерживаю, потому что знаю: с нами могут сделать всё что угодно. Юрген, и с тобой могли сделать всё что угодно! Твоё счастье, что ученики Грацека не набросились на тебя скопом. – Сжал кулаки. – Чем ты вообще думал? Их было трое!

– Хранко, – проговорил Йовар густым голосом. – Не нагнетай.

Тот дёрнулся как ошпаренный.

– Не нагнетай?! – Сделал жест рукой. – Вы… Вы все… Почему я должен объяснять очевидные вещи даже тебе, Йовар?

Йовар скрипнул зубами.

– Следи за языком.

– Хранко, пожалуйста. – Бойя подошла к нему со спины. – Успокойся. Да, мы сейчас не в лучшем положении, но Грацек не будет копать под нас только потому, что Юрген навалял его ученику. Причём за дело. – Хмыкнула. – Не убил же он его. И не покалечил… почти.

Хранко развернулся.

– Ты знаешь, кто такая пани Мариголь? Одарённейшая сподвижница Авро. Знатная интриганка и мастерица чародейских искусств. Мои вороны увидели, что она целую ночь возилась с Баргатом – и в конце концов позвала на помощь пана Авро, чтобы восстановить размазанный нос и сухожилия, которые порвали кое-чьи пёсьи зубы.

– Да брось, – фыркнул Юрген. – Всё выглядело не так плохо.

– А ты, – отозвался Хранко ядовито, – после прилива ярости весь из себя знаток человеческих ран?

Юрген закатил глаза.

– Другие тоже не бросились охать вокруг него.

– В чём спор? – Хранко клацнул. – Его повреждения были значительными. И в глазах Грацека они однозначно серьёзнее, чем то, что Баргат сделал с Ратмилой.

– Глазам Грацека неплохо бы посмотреть на себя самого. – Юрген скривился. – Кажимера дала ему поручение, а он спихнул всё на своих учеников. Разве так можно?

– Надо же. – Хранко упёрся руками в бока. – Нашли себе защитницу – Кажимеру. Она-то всегда будет на нашей стороне, правда? – Чуть наклонился к Юргену. – Всё чаще думаю, что она действительно промыла тебе мозги.

– Хватит! – Юрген вскочил на ноги. – Перестань изображать из себя единственного, кто радеет за наш двор!

– Я не изображаю.

– Изобража…

– Не закончили? – прогрохотал Йовар. – Устроим ещё одну драку на этом проклятом озере?

Чарна села на лестницу, неосознанно желая стать меньше. Ей по-прежнему было хорошо видно, а вот её… Хотя, как обычно, её присутствия даже не заметили.

Недавно Юрген, пользуясь возможностью перемещаться по озеру, притащил в колокольню несколько лавок из собора, и сейчас Йовар резким движением выдвинул одну из них. Он сел в середине зала и грозно посмотрел на Юргена с Хранко.

– Я солгу, – проговорил он, – если скажу, что сдержался бы на месте Юргена и не пришиб бы выкормыша Грацека. Да, дома сдержался, потому что знал, чем это всем нам обойдётся… А здесь – не знаю. – Огладил бороду. – Я не самый хладнокровный человек, и это для вас не тайна.

Бойя с Якобом переглянулись с видом: «А то».

Йовар положил ладонь на колено.

– И на слушании мне следовало быть сговорчивее. Что, Хранко? Думаешь, один тут умный? Один здесь постоянно размышляешь, как стоило поступить? – Сплюнул. – Не бери на себя слишком много.

Хранко сцепил руки за спиной.

– Прости, Йовар.

Чарне показалось, что он извинялся искренне, а не как умел – лишь бы вывернуться и уйти от наказания. Да и какое сейчас наказание? Времена изменились.

Йовар помедлил. И продолжил неожиданно смягчившимся голосом:

– Я рад, что вы во многом мудрее меня. Сдержаннее. Уступчивее. Это не те черты, которые я обычно ценю, однако… – Он обвёл взглядом голые стены. – Даже меня учит всё то, что случается с нами. Так что, Юрген, не мне судить тебя за горячность, но раз ты получился лучше и уживчивее меня, не стоит это терять.