Дверь в стене

Было почти одиннадцать вечера, в приморском городке царила тишина. Весь мир дремал в лунном свете. Только где-то далеко вниз по дороге полоска света между оконными шторами говорила о том, что еще не все в округе отошли ко сну. Мистер Ледбеттер повернул обратно и не спеша поравнялся с виллой, где было открыто окно. Несколько минут он стоял у калитки, раздираемый противоположными желаниями. «А ну-ка, проверим, на что ты способен, – сказало Сомнение. – Дабы покончить с этими невыносимыми колебаниями, прояви смелость и войди в дом. Соверши кражу – просто так, в порядке опыта. Как бы то ни было, это не преступление». Мистер Ледбеттер очень тихо открыл и затем закрыл за собой калитку и юркнул в тень кустарника. «Это глупо», – сказала Осторожность. «Это было ожидаемо», – возразило Сомнение. Сердце мистера Ледбеттера билось учащенно, но страха он определенно не испытывал. Да, он не испытывал страха. Он простоял в тени довольно продолжительное время.

Влезать на балкон, само собой, следовало одним мощным рывком, так как он был ярко освещен луной и хорошо просматривался с улицы. Наличие трельяжа, обвитого редкими, но настойчиво тянувшимися вверх розами, делало подъем до смешного легким. А там можно укрыться в густой тени каменной вазы с цветами и рассмотреть поближе распахнутое окно – эту зияющую брешь в защитных укреплениях дома. Мистер Ледбеттер ненадолго притих, как окружавшая его ночь, а потом коварное виски перетянуло чашу весов и он ринулся вперед. Быстрыми, порывистыми движениями он вскарабкался по трельяжу, перекинул ноги через парапет балкона и, отдуваясь, присел в тени – все в точности так, как наметил. Его трясло, он задыхался, сердце сильно стучало в груди, но душа у него ликовала. Он готов был закричать во весь голос, радуясь тому, что почти не испытывает страха.

Пока он сидел там, скорчившись, ему пришла в голову удачная строка из «Мефистофеля» Уиллса[146]. «Я чувствую себя котом на крыше», – прошептал он. Возбуждение, вызванное риском, оказалось много приятнее, чем он ожидал. Ему стало жаль всех тех несчастных, у которых не было грабительского опыта. Ничего не случилось. Он находился в полной безопасности. И действовал как заправский смельчак!

А теперь – в окно, чтобы довершить начатое! Стоит ли рисковать? Окно располагалось над парадной дверью, и, по-видимому, за ним находилась лестничная площадка или коридор; мистер Ледбеттер не заметил ни зеркал, ни каких-либо иных примет спальной комнаты, равно как не обнаружил на втором этаже других окон, – так что едва ли там кто-то почивал. Некоторое время он сидел под карнизом, затем, привстав, заглянул внутрь. Совсем рядом стояла на пьедестале бронзовая фигура в человеческий рост, с распростертыми руками; в первый момент, струхнув, он отпрянул и юркнул обратно и только немного погодя осмелился снова высунуть голову над карнизом. Перед ним была просторная, тускло освещенная лестничная площадка; окно напротив было задернуто тонкой занавеской из черных стеклянных бусин; широкая лестница ныряла вниз, в темную пропасть, другой пролет вел наверх, на третий этаж виллы. Мистер Ледбеттер оглянулся через плечо: безмолвия ночи ничто не нарушало.

– Преступление, – прошептал он, – преступление! – После чего тихо и быстро перелез через подоконник в дом. Его ноги бесшумно ступили на меховой коврик. Да, он был настоящий грабитель!

Он присел, весь обратившись в зрение и слух. Снаружи донеслись шорох и беготня, и он на миг пожалел о своей затее. Короткое «мяу», шипение и возня вернули ему спокойствие, дав понять, что это всего лишь кошки. Он вновь расхрабрился и выпрямился. Похоже, в доме все уже спят. Совершить кражу со взломом – легче легкого, стоит только захотеть. Он был рад, что решился на это. Надо прихватить с собой какой-нибудь пустячный трофей – как подтверждение того, что он свободен от малодушного страха перед законом, – и выбраться назад тем же путем, каким он проник внутрь.