Двое: я и моя тень (СИ)

Сотрудница, стоявшая всё это время в сторонке и слушавшая разговор от начала и до конца, воскликнула:

— Лизи, у тебя появился любовник?

— Нет, — Лизи сняла очки, чувствуя, как руки задрожали. — Нет никакого любовника.

— Да ладно заливать? Ради таких подарков даже я бы завёл себе любовника! — Лео похлопал её по плечу и двусмысленно подмигнул.

— Дураки, — Лизи толкнула Лео в плечо и ушла на своё рабочее место.

За спиной раздавались смешки, Лео и девчонки перешёптывались. Радио «Местные сплетни» обещало раздуть про Лизи и любовника целую историю с додуманными пикантными подробностями. Лизи догадывалась, кто прислал эти грязные деньги, но не хотела признаваться себе в этом. Очередная игра Джокера? Теперь он платит ей за секс? Это унизительно.

И если утро началось с поцелуев Артура, с хорошего настроения, то потом оно плавно перетекло в ужасный день. На обеде Лизи ловила на себе заинтересованные взгляды, порой осуждающие, но чаще всего завистливые. Иногда ей хотелось встать и закричать: «Чему вы завидуете? Меня насилуют почти каждый день! Вот чем я заплатила за этот отвратительный подарок! Хотите эти деньги? Забирайте!» Вместо этого Лизи прятала лицо в ладони и сдерживала слёзы, стараясь незаметно ото всех промокнуть глаза. Скорее бы домой, скорее бы забыться в таблетках.

Мучительный день тянулся еле-еле, и вечером, уставшая и вымотанная, Лизи устало поднималась по лестницам. В голове витали странные мысли, совсем не к месту, о том, что приготовить на ужин, чтобы на скорую руку. Яичницу или обойтись парой бутербродов? Хотя есть совсем не хотелось. Через несколько ступеней встретилась большая серая крыса, сидевшая на задних лапах и умывающая усатую мордочку. Лизи прошла мимо. А может, ничего страшного нет в том, что ей приписали любовника? Хотя любовник — знойное слово с цветочным ароматом и привкусом шоколадных конфет. Шепчешь: «Любовник», — и слышишь тихий джаз, мерный гул голосов в кафе, чувствуешь прикосновение пальцев. У Лизи ничего этого не было. Её любовник другой.

Лизи открыла дверь и вошла в квартиру, бросила ключ на тумбу. Скинув туфли, она прижалась к стене и стояла так, ни о чём не думая. Жизнь постепенно возвращалась к ней, и только теперь Лизи уловила какой-то шум в комнате. Тихое шуршание. Телевизор? Она спохватилась, что не выключила его со вчерашнего дня, а это означало только одно: немаленький счёт за электричество. Покачав головой, Лизи вошла в комнату и щёлкнула выключателем на стене.

На секунду мир пропал в ярком свете старенькой жёлтой люстры.

— Привет, Лизи.

В нос ударил горький запах табака.

Она вздрогнула и попятилась. Вот он — её ночной кошмар, её дамоклов меч и вишенка на торте с пёстрой надписью: «Наслаждайся, жизнь поимела тебя». Не хватало только яркой бумажной трубочки, чтобы возвестить об этом всему миру.

— Почему я?

— Мммм, — со вкусом протянул Джокер, так, будто попробовал что-то очень вкусное. — Такова жизнь, ра-адость.

***

Он выключил телевизор и поднялся с дивана, легко и грациозно. В каждом его движении прятался злой гений. Актёр одной роли, слишком гениальной, чтобы быть правдой. Будь всё по-другому, Лизи назвала бы Джокера лучшим, но ей хотелось, чтобы он умер. Эта мысль на какой-то миг придала ей сил, но когда незваный гость не торопясь шагнул к ней, внутри Лизи всё рухнуло. Закричать. Бороться. Не сдаваться без боя, даже если она проиграет опять. Пусть бесполезно. Пусть. Но не сдаваться, ни за что не сдаваться просто так.

Джокер остановился у комода и приоткрыл крышку проигрывателя. Мерзавец готовился к приходу Лизи, ждал её. Он опустил иглу, и она зашуршала по чёрным дорожкам пластинки. Мужской голос из колонки разнёс по комнате вязкие слова:

«I say, that’s life, and as funny as it may seem

Some people get their kicks steppin’ on a dream

But I don’t let it, let it get me down*».

Джокер щёлкнул пальцами, прикрыл глаза и подхватил: «But I don’t let it, let it get me down». И, сунув руки в карманы, зажал в зубах сигарету и плавно повёл плечами. Словно играючи. Переступая с ноги на ногу, будто заправский денди, битломан, он поглядывал на Лизи и покачивал головой. Набойки начищенных до блеска ботинок тихо стучали по полу.

Выйдя из оцепенения, Лизи бросилась к двери и уже успела щёлкнуть замком, но Джокер быстро настиг её и прижал. Ухватил за шею и пропел, растягивая слова: «Сла-адка-я мо-оя». Лизи дёрнулась, но попытка вырваться провалилась. Куда уж испуганной девчонке тягаться с негодяем? Он улыбался, и в его глазах стоял немой вопрос: «Ведь так, Лизи?» Джокер оглядел её с ног до головы, всё ещё брыкающуюся, как пташка, залетевшая не в то место и не в то время. Он прижался к ней, обнял за талию и коснулся губами её щеки, втянул аромат её цветочных духов и шумно выдохнул.

— Лизи, Лизи, Лизи, — прошептал на ухо и осторожно дотронулся губами, нежно. А музыка лилась из проигрывателя и окутывала Джокера и Лизи.

Лизи дрожала в его руках, растерянная, она что-то лепетала, умоляла, пыталась дёрнуться, но Джокер удерживал её. Обнимал. Гладил.

— Сегодня мы будем танцевать.