Двое в лодке

– На то, чтобы вернуть моего мальчика к жизни, он тратил пять тысяч долларов в месяц. В среднем!.. – Последнее слово она произнесла издевательским едким тоном, так, будто стала свидетелем врожденной бестактности собственной прислуги. – Да я в парикмахерской… – Тут она благоразумно осеклась, вернулась к делу, проговорила быстро и страстно: – Если бы я знала. Я буду платить вам в два раза больше. Крупные покупки согласуем отдельно.

– Там есть перспектива…

– Мне плевать! – горячо перебила его несчастная женщина. – Вы сможете вылечить Коленьку?

Рыжов насупился и спрятал глаза.

– Что вы молчите?

– Года через два я мог бы сказать что-то.

– Два года. Хорошо, я согласна. Вы получите деньги.

– И еще, если можно.

– Да, – теперь она слушала его, не дыша.

– Мне не помешал бы помощник. Но хороший ученый стоит серьезных денег.

Виктория Яковлевна уже не обращала внимания на лепет доктора. Призрачный шанс вернуть сына воскресил ее. Рыжова плевать хотела на то, что на самом деле Иртышный был самозванцем без соответствующей квалификации. Она знала, что если все пойдет как надо, то ее родной сын будет специально заражен какими-то инопланетными бактериями, и была согласна на это. Да, за два года набежит двести сорок тысяч долларов, но женщина не собиралась считать деньги. Ей было достаточно, что этому невысокому щуплому психиатру доверял по каким-то причинам ее муж, ныне, увы, покойный.

– Ищите напарника, потом поговорим о гонораре и для него.

Доктор выехал с водителем вдовы из элитного поселка. Он сидел в «Лексусе» и плохо скрывал восторг, рвущийся из самой глубины души. Ему пришлось до боли сдавить пальцами колени и прикусить нижнюю губу.

«Подумаешь, какие-то там аптечные ларьки! На то, чтобы обманывать бабушек на аспирине и корвалоле, большого ума не надо. Ты попробуй сделать что-то реальное для людей. Значимое. Кому ты нужен, богатей Валерочка, хорошо играющий в бильярд! Таких персон, как ты, тысячи. А я один.

Десять тысяч неподотчетных долларов в месяц!»

Доктор не стал откладывать дознание в долгий ящик. На следующий день он напал на санитаров, дежуривших в ночь, принялся выяснять, от чего же, собственно, пришла в ненадлежащий вид кровать в камере пациента Барова.

Кузнецов и Столяров были застигнуты врасплох в коридоре. Один с капельницей, второй со сменой белья в руках. Мужики средних лет только пожимали плечами, разводили руками и таращили глаза. Дядьки были крепкими. Кузнецов прежде работал трактористом, Столяров – забойщиком скота на мясокомбинате.

Мол, тихо все было, начальник. Никто не буянил.

Иртышный нервно постучал новым ботинком по затертому линолеуму.

– Пойдемте посмотрим. Я вам покажу все на месте. Может быть, вы вспомните.

Санитары оставили белье и капельницу в манипуляционной и поплелись за энергичным доктором, в котором пульсировали сверхплотные сгустки энергии.

Кузнецов открыл камеру Барова, отодвинул засов и широко распахнул дверь перед Иртышным. Ему осталось только поклониться и сделать пригласительный жест. Доктор не стал заострять внимание на этом представлении и широкими шагами вошел в комнату.

– Почему тут пусто? – крикнул он.

Санитары заглянули внутрь.

– Завтрак, – лениво сообщил Столяров, но врач не слышал его.

Он подошел к кровати и, не веря глазам своим, провел ладонью по абсолютно ровной дужке. Никаких деформаций и иных повреждений на ней не было!

«Обязательно спрошу у Вестового. Он был позавчера вместе со мной, – решил доктор. – Тут чуть-чуть себя отпустишь и пропадешь. Психи так накрутят, что сам станешь с прибабахом, причем с плохо скрываемым.

Спинка была точно согнута. Я не мог ошибиться. Да что же это такое?! – Не обращая внимания на санитаров, Иртышный склонился над спинкой кровати и стал дотошно рассматривать металл. – Ничего! Никаких следов».

– Вам помочь, Аркадий Петрович? – поинтересовался Столяров.

– Нет, не надо. – Доктор откатился к стене и прижался к ней спиной.

«Холодная. Хорошо, что я это чувствую. Что, Аркашенька, попутал маленько?»

Тут на пороге появилась бесстрашная баба Нина, ведущая с завтрака здорового шахтера.

– Кто разрешил? – справился у семидесятилетней женщины единственный на всю больницу лечащий врач.

Он имел в виду то обстоятельство, что выпускать Максима из камеры было преждевременно.

– Здравствуйте, Аркадий Петрович, – сказала женщина и посмотрела на него без особых эмоций. – Зря вы его томите. Нормальный он.

– Спасибо, Нина Валерьевна, – поблагодарил ее постоялец в спортивном костюмчике, успевшем измяться, прошел к себе в палату и брякнулся на кровать, которая жалобно скрипнула под крепко сбитым телом. – Порция маловата сегодня, Аркадий Петрович. Я как будто ничего и не покушал, – пожаловался лысый здоровяк.

– Еды вам дают вполне достаточно, – заявил Иртышный и строго посмотрел на пациента.

Тут-то он и увидел небольшую вмятину на той спинке кровати, что была ближе к нему, в ногах пациента, а не у изголовья. Доктор плавно сделал шаг вперед и остановился на полпути.

«Будь осторожнее!» – приказал он себе.