Двоедушники

– А то, что ко мне, например, два раза применили трансформацию и этим разрушили мою жизнь? Викан сказал, тут так не принято делать. Здесь всё с согласия и по договору. Но Райда меня не спрашивал!

– Если это так, вы очень можете выдвинуть обвинения, – серьёзно сказал Ариас. – И я бы очень посоветовал вам так и сделать. Преступление должно быть наказано, а вы должны получить компенсацию.

Надо было сказать, где я хотела бы видеть и Райду, и компенсацию, но у меня не было моральных сил потом объяснять Ариасу все употреблённые идиоматизмы. Поэтому я промолчала.

Ариас, разглядывая меня, задумчиво добавил:

– У Макесары могут быть по поводу вас и Райды справедливые, но очень не одобряемые законом планы. Лучше всего, если преступник ответит перед официальным правосудием, очень поверьте мне.

– Спасибо, я подумаю об этом, – поспешила я заверить принца. – Но если здесь это преступление должно быть наказано, почему никто никого не наказывает за то, что происходит в нашем мире? Почему по ту сторону грани никого не спрашивают? Можно как угодно калечить кого попало – так, что ли? А почему можно? Мы там – не люди? Какие-то не такие, как вы здесь? Кто мы для вас? Скот, которого на ферме выращивают на… на футляры?

Ариас забеспокоился.

– Вы так очень волнуетесь! Не надо! Там, у вас, работают очень разные наши специалисты. Есть официальные. А есть и преступники, – пояснил он с самым серьёзным видом.

– Думаете, тем тысячам и тысячам, кого превратили в кикимор официальные специалисты, легче живётся? Думаете, есть какая-то практическая разница, преступник тебя превратил или официальный специалист?!

– Тысячи и тысячи – это как раз жертвы преступлений! Их очень много, так не должно было быть, и до определённого момента так не было! Трансформации происходили строго по плану и по норме.

– Что значит «по норме»?

– Должное количество и не больше… Как давно в вашем мире возникло то, что вы называете пандемией ментального расстройства?

– Лет пятнадцать назад.

– Вот, – удовлетворённо кивнул Ариас. – А ведь это происходило всегда, но в очень должных количествах. Никто в вашем мире и не замечал неспящих. Потом всё резко изменилось. Некие люди тайно объединились и вошли в такую силу, что сломали официальный порядок. Они преступники, это очень несомненно. Их ищут. На этом специализируются в Таркалине, это их забота. Они там изначально работали с технологиями трансформаций, и они очень умеют готовить футляры осторожно, не заставляя людей страдать сверх меры. По слухам, Райда Эбера из таких специалистов. Очень порядочный и профессиональный. Работал с футлярами очень тщательно, открывался им, учил приёмам, готовил к приходу подселенцев…

– Как вы не понимаете! Да, потом он их готовил, но сначала-то! Сначала разве кто спрашивает жертву?!

Ариас замолчал.

– Вы очень правы, со своей позиции. Но мы тут очень-очень стоим на своей, – высказался он, наконец. – Это конфликт интересов «свой – чужой». Здесь – свои, за гранью – чужие. Чужих не жалко. А если жалко, это будет очень мешать, и не будет толку.

– Но вы же люди! И мы люди! Или нет?

– Простите, я понимаю, что трудно понять очень другое ментальное построение…

– Да поняла я ваше построение, что тут непонятного?! Но это же чудовищно!

– Да, очень чудовищно, – угрюмо согласился Ариас, потом словно внезапно разглядел, что в его руке всё ещё наполненный бокал, и лихо, будто стопку водки, почти залпом опустошил его. – Простите ещё раз. Наверное, после этого очень откровенного разговора вы, такая добрая и открытая девушка, станете меня очень презирать…

– Да нет. Не стану. Просто буду знать, что вам меня не жалко.

– Давайте сменим тему, – предложил он со вздохом.

– Давайте. А ваш брат – он тоже всем этим занимался? Походами и миссиями?

– Да. И, как говорит господин Викан, очень-очень удачно. Мне жаль, что я его потерял.

– Вы были близки?

– Близки? – сосредоточился Ариас. – Нет, увы, не успели. Очень-очень разница в возрасте. Я ещё не вошёл в года, когда Тайвил пропал. Ему не нужен был малыш, не интересен. А я любил его, восхищался им – взрослым, умным, резким… Но пятнадцать лет разницы – сами понимаете, как это. Сейчас бы да, могли стать друзьями… Он рано покинул родовой дом и ничего своего в нём не оставил. Да и у меня… вот, только эта фотография…

Ариас сунул руку под накидку и вытащил гаджет, практически не отличающийся от наших смартфонов, только более компактный и почти квадратный. Куда-то нажал, погладил экран, повозил пальцем вверх-вниз и протянул мне яркую картинку:

– Вот, это мы с ним. Мне всего двенадцать, а он очень взрослый. Через месяц он исчез навсегда…