Двоедушники

Двенадцатилетний принц Ариас оказался худеньким мальчишкой с тёмной лохматой шевелюрой. Оба брата на фотографии были затянуты в кремовые атласные костюмы, напоминавшие гимнастическое трико. Видимо, какие-то официальные ритуальные одеяния. И если на ребёнке это смотрелось ещё туда-сюда, то на взрослом мужчине трико выглядело потешно. Крепкий, спортивный молодой человек с такой благородной осанкой – и в таком позорном карнавальном костюме. Я вгляделась в улыбающееся лицо, и гаджет едва не выпал у меня из руки.

– Значит, это ваш брат Тайвил?.. Принц Тайвил?

– Да. Мы с ним не очень похожи. Он в мать, я в отца…

– Вы же сказали, что между вами пятнадцать лет?!

– Да, верно.

– Сколько ему было бы сейчас? – я не знала, как задавать вопросы, чтобы не пришлось объясняться.

– Сорок пять.

Я уставилась на Ариаса:

– Но это вам сорок пять! Или около того…

– Ах, вот вы о чём, – усмехнулся Ариас. – Я родился здесь тридцать лет назад. Не очень выгляжу, верно? Это из-за походов в мир причин. Были два очень длительных – там очень иначе движется время. Здесь может пройти мало времени, а там – много. Я потерял на этих миссиях почти четырнадцать лет, а здесь прошло три месяца… Примерно то же самое иногда происходит, когда идёшь в мир следствий, но в очень меньшей степени. К счастью, мы с Виканом вовремя прекратили предметно изучать этот парадокс, иначе бы я ещё быстрее очень состарился. И повторил бы судьбу брата, который, как мы с Виканом считаем, видимо, увяз в мире причин, состарился там, не успел вернуться…

Я ещё раз взглянула на фотографию двух принцев и отдала гаджет владельцу.

Принц Тайвил, несомненно, увяз, но совсем в другом месте. И он вовсе не состарился. Принц Тайвил. Тай-вил. Ви-талий. Виталий Сергеевич Карпенко. Начальник питерской надзорной дружины. Преступник, легко, безжалостно и бесконтрольно превращавший «чужих» в кикимор, а потом сам же «следивший за порядком на вверенной ему территории». Бывший друг, которого я застрелила собственными руками.

Глава 21

Я летела по коридору гостевого крыла, не чуя под собой ног. Нужно было скрыться в комнате, что отвели нам хозяева, и хорошенько подумать.

Очень хотелось побыстрее вывалить на кого-нибудь моё ужасное открытие. А на кого тут можно его вывалить, кроме Макса? А Максу вот только этого и не хватало. Я не могла ему не рассказать, но как он это воспримет – он и так весь на взводе!..

Когда мне навстречу из-за угла вышел хозяин, я не успела притормозить и налетела на него со всей дури.

– Лада, осторожней! – пробормотал Викан, которого я едва не сбила с ног. Всмотревшись в меня, он тревожно нахмурился: – Что с тобой? Тебе нехорошо?

Я замахала рукой и головой затрясла – пыталась сказать, что, мол, нет-нет, всё нормально, но Викан укоризненно сказал:

– Чем же принц тебя так расстроил?.. На Ариаса не обращай внимания. Он хороший человек, но он истинное дитя этого мира, и видит всё совсем иначе.

– Да я уже поняла, что люди в Пограничье сплошь…

Викан прищурился с тревожным интересом.

– …циники у вас тут все! – выпалила я с досадой.

Викан усмехнулся:

– Не без этого. А вот Ариас к тому же не просто циник, а циник с возможностями. Тебе сложно будет с ним найти общий язык. И я уже чувствую, что у Макесары это тоже не особо получится. Я ж весьма неосторожно воспитал идеалиста…

– Виктор Васильевич, вы знаете, кто такой Виталий Карпенко?

Викан вскинул брови, задумчиво почесал лоб и посмотрел мне в глаза кристально честным взглядом:

– Я слышал это имя, но даже не вспомню, откуда. И уж точно не был знаком.

– Это начальник Макса. Начальник питерской надзорной дружины.

Викан едва заметно вздрогнул, но ответил спокойно:

– Я его не знаю.

– Вы никогда не бывали в штабе дружины?

Викан пожал плечами:

– Ни разу. А зачем мне было там бывать? Там не созывали родительские собрания.

– А на похоронах… в смысле – в крематории… Разве на прощании вы не виделись?

Викан нетерпеливо поморщился:

– Лада, ну как я могу тебе наверняка сказать, виделся ли я с ним в крематории, если я не знал его? Там десятки людей были – подходили, жали руку, говорили добрые слова, предлагали помощь. Кого-то из друзей сына я знал, конечно же, кто-то даже бывал у нас в доме. Но в основном на прощании были незнакомые мне люди.

Я продолжала смотреть ему в глаза. Викан не отводил взгляд, но лицо его постепенно становилось удручённым.

Ну как тут быть? Разве вот так прямо брякнуть ему в лицо: мол, зачем лжёте, Виктор Васильевич? Да ещё фотографию Ариаса упомянуть… Нет, нельзя. Нельзя так в лоб третировать расспросами пожилого, не очень здорового человека. Тем более, он мне теперь и не чужой вроде бы…

Так как я что-то вдруг скисла и замолчала, Викан медленно и глубоко вздохнул и сказал вкрадчиво: