Двойная тайна от мужа сестры

Сглатываю, не зная, как решить эту проблему. И тут взгляд падает на закрытый шкаф. Сердце колотится, но я решительно иду в его сторону. Прикрываю глаза, понимая, что ступаю по тонкому льду. Несколько дней назад Давид купил игрушечный строительный комплекс, говоря, что его дети должны явно были пойти в него, так что им понравится. Вот только презенту не было суждено попасть в детские руки… Я не подпускала Горского к детям и пресекала любые попытки сблизиться.

До сегодняшнего дня… Кто бы знал, как ревнует и боится сейчас мое материнское сердце, ведь всё это время задавалась волнующим меня вопросом — имею ли право запрещать им общаться? Или нет? Но судьба в очередной раз распоряжается по-своему. Давид обязательно узнает о моей слабости, но что я могу сделать? Нельзя прятать от детей такое чудо.

— Смотрите, что у меня для вас есть, — поворачиваю голову к близнецам и нацепляю на лицо лукавую улыбку.

Открываю створки шкафа, доставая огроменную коробку, и ставлю ее на пол.

— Ва-а-а-ау! — доносится до меня ликующий детский крик.

— А это что? — вопрос от Тома.

— Ухты-пухты, смотри, это трактор! Прямо как в мультике, помнишь? — Гектор говорит уже брату.

Они прыгают вокруг коробки, рассматривая картинки и делясь друг с другом впечатлениями. Счастливый визг и их улыбки с лихвой окупают мое неприятие Давида. Что ж, оно того стоило. Главное ведь — это счастье моих детей.

А вскоре, как только осуществлю задуманное в секрете от всей семьи, обеспечу наше с близнецами будущее. И больше никто не посмеет нас обидеть. Даю слово…

Глава 19

— Что за шум, а драки нет?

Недовольный муж появляется с другой стороны ванной, проходя через нее и оказываясь в комнате.

Какое счастье, что нам выделили смежные комнаты, которые соединяются общим санузлом. Наверное, рассчитывали, что в одной комнате будем спать мы с мужем, а в другой — дети. Но во мне это вызывает отторжение. Нет желания спать рядом с пьяным телом. Мерзко… Не потому ли обострились чувства у тебя, Ева, что теперь есть с кем сравнивать Олега? Давно забытые воспоминания о проведенных ночах с Давидом режут по больному, не давая дышать, но ради будущего детей я держу всё это под замком.

В этот момент Олег дергается вперед с агрессией.

— Чего развопились? — спрашивает со злостью, косясь в сторону разыгравшихся мальчиков.

Стискиваю кулаки, больше не могу сдерживать ярость.

— Представляешь, дети производят шум! Ты не знал?! — говорю ехидно, выплевывая словесную желчь, но мне не становится легче.

Чертыхаюсь. Приказывала ведь себе быть тихой и незаметной, чтобы никто не догадался о тех долгоиграющих планах, которые я лелею внутри, но не выдерживаю, срываюсь. Черт.

Олег меня раздражает, не могу удержаться и разговаривать с ним спокойно. Раздражает в нем всё: то, что он объединился с моим отцом, то, как лебезит перед мамой, пытается выглядеть хорошим отцом и мужем, и я не понимаю зачем… Нет, Ева, врешь ведь сама себе, всё ты знаешь, просто это так морально низко, что нет сил без стыда смотреть на поведение мужа.

Стоило давно самой себе признаться. Олег меркантильный и костьми ляжет ради этих паршивых денег.

Вот только… Неужели он верит, что, глядя на его беспробудные пьянки-гулянки, абьюзерство, я буду, как прежде, его примерной женой? Еще и спонсировать его деньгами семьи, которую давно не считаю своей? Нет… Не будет у нас семьи… Никогда… И я даже сожаления не испытываю, мысленно прощаясь с прошлым…

Детей жалко… Но они же неродные ему. И как бы он ни говорил этого вслух, но и сам не чувствует к ним отцовской привязанности. Иначе не отдалялся бы, поиграл бы с ними в новые игрушки. Но разве от него дождешься? Да и дети давно привыкли, что отец у них только номинально.

— Стерва! — выплевывает он и хлопает дверью, закрываясь внутри ванной.

Пока он умывается, делаю глубокие вдохи-выдохи, а затем думаю, зачем? И когда он выходит, залетаю внутрь сама. Начинаю прибираться в ванной, чтобы отвлечься. Дети здесь знатно набедокурили. Выглядываю в комнату, надеясь, что Олег ушел, но он тут, фланирует в домашних шортах. Замираю, заметив три продольные полосы на его обнаженной спине.

Хмыкаю с легкой горечью. Что, очередная любовница оказалась тигрицей? Наш пострел везде поспел. И тут успевает в уши домашним дуть, и вне дома кувыркаться со всякими… Хотя чего уж, ревности к блудливому мужу не испытываю, просто чувствую злость и раздражение. Олег прекрасно устроился. Ему всё можно… Я же словно в клетке.

Собирается жить за деньги нашей семьи, когда свои уже промотал и к папочке на поклон побежать не может, а сам вволю развлекается с любовницей. В голове что-то щелкает. Вот же оно! Отличный повод, чтобы разругаться в пух и прах и потребовать развода!

Иначе он бы и слушать не стал, а так нужно всего лишь сыграть роль обиженной и оскорбленной до глубины души жены.

— Что это? — спрашиваю злым голосом, пытаясь разыграть нужную роль.

— Ты о чем? — фыркает он, да с таким видом, словно я оскорбляю его.

Надо же, какой дешевый трюк.