Двойная тайна от мужа сестры

— А папа всё время по утрам спит, он усталый с работы, — жалуется Том, тихонечко доверяя мне сокровенную тайну.

Всё ясно. Не семья у них, а одно название. Без зазрения совести ее разрушу и заберу своих детей вместе с Евой.

— Во сколько, говорите, вы поедете в дом деда?

— Давид… — сдавленно шепчет моя русалка.

Но я продолжаю гнуть свою линию:

— Вы, наверное, не в курсе, но я знал вашего прадедушку. Знаю самые классные места в его доме и окрестностях. Могу показать.

Уговорить детей просто, и я рад, что мне это удалось, хотя с Евой придется повоевать.

Глава 23

Ева

Дети дружно выпрыгивают из машины, я захлопываю за ними дверцу, глядя, как они нетерпеливо топчутся на месте. Подталкиваю их к крыльцу дедовского дома, куда нас привез Давид, несмотря на все мои возражения. Он использовал нечестные методы — заявил детям, что отвезет их и покажет интересные места в окрестностях владений, и после этого уже ничто не могло удержать ударную взрывную волну.

Ведь разве можно обманывать детей? Так заявил Горский, и разве могла я спорить, когда сама воспитывала в детях ответственность за сказанные слова.

Он поехал с нами — и точка. Я понимаю его желание быть ближе к сыновьям, и, что самое ужасное, они тоже рады его обществу, ведь он, в отличие от Олега, уделяет им внимание. Но никак не могу принять этот факт. Да и должна ли?

Близнецы не идут к крыльцу, упираются, оборачиваются в ожидании своего отца. Вот только они до сих пор не знают правды, кем он им приходится. И от осознания того, что мы обманываем детей, ненадолго сжимается сердце.

— Опять дом, — удрученно качают головой дети, куксятся. Вертят темными головками в поисках тех самых обещанных развлечений. Прекрасно знают, что в доме ничего занятного не будет.

Давид в этот момент как раз подходит ближе к нам и улыбается, глядя на поникших Тома и Гека.

— Смотрите на это под другим углом, — присаживается и приобнимает их за худенькие плечи. — Столько всего нового. В прятки поиграем. Здесь прекрасный домик на дереве, помните, я говорил вам? Но сначала нам с вашей мамой нужно будет сделать кое-что в доме. Я обещал, что пойдем гулять, значит, пойдем. Устроит такой вариант, мальцы?

— Ух ты, прятки! — сразу же восхищенно пищат мальчики, с восторгом глядя на Давида.

Вижу, как ребята тянутся к нему, и стискиваю зубы. Пусть это дезориентирует и подкупает меня, как мать и женщину, но… Даже несмотря на тот факт, что его близкое присутствие до сих пор волнует мое нутро, как было и в прошлом, но мне ни в коем случае нельзя раскисать. Главная цель и задача сейчас — добыть больше денег и уехать, забрав с собой детей. Необходимо оградить их от влияния на них моей чокнутой семейки.

— Идемте, — прерываю их идиллическое общение, слишком это больно и обезоруживающе.

Делаю максимально серьезный вид, поджимаю губы и хмурю брови, так что мы всей процессией поднимаемся по ступенькам. Но не успеваю я нажать на звонок, как дверь открывается нараспашку дворецким.

— Госпожа Дюран, — улыбается старик, смотря на меня, а затем глядит на детей и Давида, стоящих чуть сзади. — Вы не одна. Добро пожаловать!

Мы заходим в дом, и дети с любопытством оглядываются по сторонам.

— Я пойду в кабинет, подождите меня здесь, хорошо? — обращаюсь скорее к Давиду, но глаза мои направлены на детей.

Все согласно кивают, дети больше липнут к Горскому, даже не обращая внимания на меня. С одной стороны, это меня уязвляет, а с другой — не об этом ли я мечтала, когда требовала подобного поведения от Олега? Часто задумывалась, может, он был безразличен к детям потому, что он им неродной отец. Смогла бы я сама полюбить чужих детей? Не требую ли слишком много от других, сама не имея возможности узнать, как бы поступила в похожей ситуации…

А иногда… Чего уж греха таить… Бывало, что позволяла себе минуты слабости, чтобы помечтать о том, чему не суждено было случиться, но будоражило мне душу: а что, если всё сложилось бы по-другому, и Давид изначально был бы детям настоящим отцом, женился бы на мне, принял детей: видел бы их первые шаги, прорезавшиеся зубы и первые улыбки? Встряхиваю головой, когда достигаю лестницы. Никаких «если бы». История не терпит сослагательного наклонения.

— Нет! — рычу сама себе под нос, чтобы протрезветь от собственных неуемных фантазий.

Соберись, Ева. Шагаю по ступенькам вверх, впечатывая с шумом подошвы в пол. В этот раз не останавливаюсь возле двери кабинета, а решительно ее толкаю.

— Сначала дело, а потом всё остальное, — повторяю себе, как мантру, пока подхожу к столу.

Согласно письму деда, доказательства вины отца в убийстве находятся в закрытом ящичке, а вот ключ приклеен скотчем снизу стола. В общем, как это по-стариковски. Нахожу искомое спустя несколько секунд, вставляю ключ в замок и проворачиваю его с легким скрипом. Всё же время сказывается на металле и деревянных вещах.

— Посмотрим, что же тут, — шепчу себе под нос и открываю тумбочку.

А там меня ожидает сюрприз. Неприятный. Внутри абсолютно пусто.

— Как же так, — в панике мечусь и шарю руками внутри ящичка, но там ничего нет.