Двойная звезда

— Это сведения, которые он хотел бы держать в голове, если бы имел совершенную память. А раз это не так, то фиксировать их в архиве так же честно, как записывать в записную книжку день рождения друга, чтобы не забыть о нем. Этот архив как раз и есть гигантская записная книжка, в которой записано все. Но это еще не все. Вам приходилось когда-нибудь встречаться с действительно важной персоной?

Я задумался. Пенни явно не имела в виду кого-либо из великих артистов. Да и вряд ли она вообще подозревала об их существовании.

— Как-то раз я встречался с президентом Ворфилдом. Мне тогда было лет десять или одиннадцать.

— Вы помните какие-нибудь подробности?

— Ну конечно. Он сказал: «Как это тебя угораздило сломать руку, сынок?», а я ответил: «Упал с велосипеда, сэр». Тогда он сказал: «Со мной так тоже раз было, только я тогда сломал ключицу».

— А как вы думаете, помнил бы он обстоятельства этой встречи, если бы был жив?

— Конечно, нет!

— А вот и неверно — у него вполне могло быть заведено на вас досье в ферли-архиве. В архив включают и мальчиков, потому что они через некоторое время становятся мужчинами. Смысл состоит в том, что такие видные люди, как президент Ворфилд, например, встречаются с гораздо большим количеством людей, чем могли бы запомнить. Каждый из этой огромной безликой массы людей помнит о встрече с великим человеком и помнит о подробностях. Но ведь для каждого человека самой важной персоной является он сам — и политики никогда не должны об этом забывать. Поэтому со стороны политического деятеля иметь возможность вспомнить о других людях те самые мелочи, которые они сами скорее всего помнят о нем, необыкновенно полезно. К тому же это и общепринято — по крайней мере, в политике.

Я попросил Пенни поставить катушку со сведениями о короле Виллеме. Материал был короток, что поначалу меня обеспокоило. Потом я решил, что это свидетельство того, что Бонфорт не был близко знаком с императором и встречался с ним только на редких официальных встречах — ведь первый свой срок в качестве Верховного министра Бонфорт провел еще при прежнем императоре, Фредерике. Биография в досье отсутствовала, была только приписка: «Смотри „Дом Оранских“». Я не стал — да и просто времени не было изучать несколько миллионов слов имперской и доимперской истории, да и кроме того, я всегда в школе получал по истории «хорошо» и «отлично». Все, что я хотел бы знать об императоре, это то, что знал о нем Бонфорт и не знали остальные.

Мне пришло в голову, что ферли-архив может включать в себя сведения обо всех, находящихся на корабле, потому что они: а) люди, б) с которыми имел дело Бонфорт. Я спросил об этом Пенни. Она, как будто, ничуть не удивилась.

Настала очередь удивляться мне. На «Томе Пейне» находилось шесть членов Великой Ассамблеи. Конечно, Родж Клифтон и сам Бонфорт — но в досье Дэка были такие строки: «Бродбент, Дериус К., Достопочтенный член Великой Ассамблеи, представляющий Лигу Свободных Путешественников, член ее Президиума». Далее было отмечено, что он имел теперь степень доктора физических наук, девять лет назад стал чемпионом в соревнованиях по стрельбе из пистолета на Имперских Играх и что им опубликованы три книги стихов под псевдонимом Эйси Уилрайт. Я поклялся себе, что никогда больше не буду судить о людях по их наружности.

Была тут и приписка Бонфорта от руки: «Практически неотразим для женщин и наоборот!»

Пенни и Доктор Кэпек оказались членами Большого парламента. Даже Джимми Вашингтон, как выяснилось, состоял в нем, представляя в своем лице какой-то «тихий» район — что-то вроде Лапландии, включая, по-видимому, всех северных оленей и, конечно же, Санта Клауса. Он также состоял в Первой Истинной Библейской Церкви Святого Духа, о которой я никогда не слышал; это последнее занятие очень отвечало его облику священнослужителя.

Особенно интересно было читать про Пенни — Достопочтенную мисс Пенелопу Тэлиаферро Рассел. Она имела степень магистра гуманитарных наук по государственному управлению, полученную в Джорджтаунском университете, и степень бакалавра гуманитарных наук университета Уэллесли. Меня это даже не удивило. В Великой Ассамблее она представляла не относящихся ни к каким избирательным районам университетских женщин — то есть еще один «тихий» избирательный участок (как я понял), так как пять шестых этих дамочек состояли членами партии Экспансионистов.

Ниже шли размер ее перчаток, другие ее размеры, любимые цветы (по части одежды я, кстати, мог бы преподать ей уроки), любимые духи (конечно же, «Вожделение джунглей»), множество других мелочей, большая часть которых была совершенно невинна. Но был тут еще своего рода «комментарий»:

«Болезненно честна — считает довольно плохо — гордится собственным чувством юмора, которое у нее совершенно отсутствует — соблюдает диету, но безумно любит вишни в сахарной пудре — покровительствует всему живому — обожает печатное слово в любой форме».

Дальше почерком Бонфорта было дописано: «Ах, Завиток! Опять подглядываешь, я же вижу».