Двойник поневоле

Однажды Николай Бодров посетил литературную ярмарку, проходившую в павильоне «Ленэкспо». Помимо красочных стендов крупных издательств страны, там презентовали свои книги начинающие писатели. При входе посетителей встречала женщина средних лет. Она держала в руках книжку в мягкой обложке и обращалась с просьбой ее купить. Женщина виновато улыбалась, будто отвлекала людей от важных дел. А поодаль, в центре зала, другая писательница рекламировала свое творение. Говорила громко и напористо, размахивая книжкой в яркой обложке. Внешне обе писательницы были чем-то неуловимо похожи: возраст, невзрачный стиль одежды, пренебрежение косметикой. Бодров в тот раз отметил две противоположные схемы реагирования — нападения и защиты. Он купил книжку у той писательницы, что стояла у входа в павильон; жена едко подшучивала над ним после этого — повесть оказалась скучной и бессмысленной по содержанию. Какие-то переживания одинокой женщины, оставленной мужем и друзьями. Николай бросил чтение на тридцатой странице, и всякий раз, когда книга попадалась ему на глаза, он вспоминал унылое выражение лица писательницы, темные круги под ее глазами.

Поспать не удалось. Жена громыхала на кухне посудой с яростной ожесточенностью. Солнце радостно заливало спальню. В горле стоял сухой ком, ныла печень. Он одевался, слушая тяжелые шаги на кухне. Временами наши близкие люди готовы нас убить. Николай достал из шкафа свежее полотенце, пляжные тапочки; идея сходить в баню выглядела привлекательно, а мысль о холодном пивке после парной заставила его улыбнуться. Стоило ему выйти из комнаты, жена молниеносно появилась в прихожей. Двигалась она, как боец стиля смешанных единоборств, заряженная на нокаутирующий удар.

— Далеко собрался? — Лена ловила его взгляд с одержимостью психопата, а он старательно смотрел в сторону, не желая видеть клокочущее алое зарево над ее головой.

— В баню, — кратко сообщил Бодров, накинул куртку и стремительно покинул квартиру. Это был побег. Схема реагирования защиты. Он чувствовал свою вину, в отличие от неверной супруги. На улице Николай вспомнил, что впопыхах позабыл ключи от квартиры, но возвращаться не стал. Не хотелось портить очарование солнечного города. В сквере возле бани, в зарослях отцветающей черемухи, на двух скамейках расположилась компания молодых людей. Доносились обрывки фраз.

— Я тебе реально говорю! — кипятился худенький паренек с длинной русой челкой, спадающей ему на лоб. — Реально исчез!

Черноволосая девушка с прозрачно-синими глазами смеялась.

— Чем ты закинулся, Тарас? — добродушно улыбался высокий и розовощекий парень. — На чем сидел?

— Ничего, кроме пива, не пил! — возмущался парнишка. — Только что чувак стоял на месте, хлоп! И растаял как дым!

— Ты отвернулся, вот он и свалил! — предположила девушка.

— Вы тупые?! — обиделся парнишка с челкой.

— Точно под кайфом! — убежденно сказал розовощекий.

Николай не стал дожидаться завершения разговора. В холле было прохладно и влажно; витал аромат березовых веников. Он наклонился к окошку:

— Люкс…

— Карта, наличные? — Кассирша равнодушно смотрела на посетителя.

— Наличные… — Бодров протянул купюру, забрал билет и сдачу, медленно поднялся по лестнице на третий этаж. Спешить не хотелось. Предвкушение удовольствия порой заманчивей самого удовольствия.

Зал пустовал. Угрюмого вида банщик в распахнутом белом халате, обнажающем безволосую грудь, неохотно оторвался от изучения смартфона.

— Веник, белье возьмете? — Он равнодушно глянул на посетителя.

— Почем веники?

— Березовые — четыреста, дубовые — пятьсот.

— Дороговато…

— Так не сезон еще! — обиделся банщик. — После Троицы приходи, свежак в три раза дешевле продам. Скажи спасибо, что с прошлого лета остались!

— Спасибо! — усмехнулся Николай. — Давай дубовый…

Мужчина достал плотно упакованный в газетные листы бумаги веник.

— Дуб дольше листву держит! — сообщил он.

Бодров взял веник и накрахмаленную простыню. Выбрал удобное место в кресле напротив плазменной панели, — на экране беззвучно открывал рот насупленный репортер, мелькали военные машины, груженные солдатами. Николай разделся, опоясался полотенцем. По пути в отделение подошел к банщику, протянул смартфон и бумажник.

— Возьмете?

Мужчина кивнул.

— Пива или что покрепче?

— Пока нет.

Парилка была великолепна! Жаркая и сухая, но не в той мере, чтобы жгла дубовую листву на венике. Кроме него парился сердитого вида жилистый мужик лет шестидесяти, и какой-то высокий человек неподвижно сидел в темном углу на верхней полке. Николай распарил веник и с наслаждением обхаживал себя минут десять без остановки, пока не понял, что сердце готово выскочить из груди. Он вышел в мыльную и кинулся с головой в ледяную купель. Жар ударил в лицо, от прилива восторга закружилась голова. В зале он несколько минут сидел неподвижно, оглушенный и спокойный, чувствуя, как кожа покрывается приятными мурашками.