Двойное сердце агента

– Я полагаю, нужен еще один испытательный полет, – сказал эксперт.

– А если русские запустят человека раньше? – вмешался эксперт, выступавший первым. – Они дышат нам в затылок!

– То есть вы предлагаете рискнуть жизнью астронавта ради того, чтобы опередить русских? – возразил второй эксперт.

– Мы готовы рискнуть! – подал голос Гленн.

– Никто не сомневается, – посмотрел на него с уважением второй эксперт. – Но даже если не учитывать человеческий риск, вы можете представить, какая катастрофа постигнет всю нашу программу «Меркури» в случае неудачного полета?! Я – за еще один испытательный полет.

В зале воцарилась тишина.

– Если б мы были уверены, – нарушил молчание первый эксперт, – что у нас есть еще лишний месяц, то, пожалуй, я бы с вами согласился. Но кто знает, какие планы у русских…

– Я думаю, – прекратил дискуссию фон Браун, – у нас есть возможность это выяснить…

* * *

Сайрус вышел из касс Большого театра.

Через час радист в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли уже принимал закодированную радиограмму из посольства США в Москве.

Еще через пятнадцать минут Тоффрой с расшифровкой радиограммы входил в кабинет Даллеса.

– Информация, полученная Томасом от завербованного на заводе в Волжанске объекта, и информация, переданная нашим человеком в КГБ, полностью совпали.

Даллес дважды прочитал радиограмму.

– Отлично! – расплылся он в довольной улыбке и нажал кнопку селектора: – Соедините меня с профессором Брауном.

В селекторе что-то щелкнуло, и через несколько секунд секретарь сообщил:

– Профессор фон Браун на линии, сэр.

Даллес снял трубку.

– Господин профессор! Как ваши успехи? – спросил он и, выслушав ответ, продолжил: – Ну и прекрасно! Мы тоже без дела не сидим. У нас есть четкие основания полагать, что полет русского космонавта состоится не раньше июня месяца…

* * *

Вернер фон Браун стоял у окна в своем кабинете с телефонной трубкой в руках. Выслушав Даллеса, он довольно улыбнулся и с нескрываемой радостью ответил:

– Это приятная новость, сэр. Тогда мы успеем провести еще один испытательный полет и будем готовы отправить американца в космос в начале мая. Можете не сомневаться, сэр, – мы будем первыми!

* * *

12 апреля 1961 года, раннее утро.

На стартовом столе космодрома Байконур сверкал и переливался в ярких лучах солнца серебристый корпус ракеты. Тонкие струйки пара окутывали ее тело.

В бункере управления стартового комплекса № 1 собрались военные, инженеры, конструкторы. С экрана телемонитора улыбался Юрий Гагарин.

– «Кедр», я «Заря-1», – сказал в микрофон Царев. – Как чувствуете себя?

– Чувствую себя превосходно, – ответил Гагарин, устраиваясь поудобнее в кресле космического корабля. – Перехожу на телефон.

За спиной Царева, прихрамывая на одну ногу, нервно прохаживался из стороны в сторону Онегин.

– «Кедр», я «Заря-1», – сказал Царев. – Понял вас, у нас дела идут нормально. Машина готовится нормально. Все хорошо. Прием.

– «Заря-1», я «Кедр». Вас понял. Я так и знал.

– Юрий Алексеевич, – сказал Царев, – значит, я хочу вам просто напомнить, что после минутной готовности пройдет минуток шесть, прежде чем начнется полет, так что вы не волнуйтесь. Прием.

– Вас понял, я совершенно спокоен.

– Там в укладке тубы – обед, ужин и завтрак… – напомнил Царев.

– Ясно, – кивнул Гагарин и тихонько запел на мотив песни «Ландыши»:

          Ты сегодня мне принес
          Не букет из алых роз…
          А бутылочку «Столичную»…

Царев улыбнулся.

– Колбаса, драже там и варенье к чаю… – добавил он.

– Главное – колбаска есть, чтобы самогон закусывать… – рассмеялся Гагарин и допел:

          Заберемся в камыши,
          Надеремся от души,
          На хрена нам эти ландыши!

Все присутствующие в бункере заулыбались.

К Цареву подошел один из инженеров и что-то прошептал на ухо. Царев нахмурился.

– Успеете? – спросил он у инженера.

– Постараемся… – ответил тот.

Царев кивнул, и инженер убежал.

– «Кедр», я «Заря-1», – сказал Царев в микрофон. – Юрий Алексеевич, у нас так получилось: после закрытия люка вроде один контактик не показался. Он поджался, поэтому мы, наверное, сейчас будем снимать люк и потом его поставим снова. Как поняли меня?

– Понял вас правильно, – спокойно ответил Гагарин. – Люк открыт. Проверяю сигнализаторы.

* * *

На площадке обслуживания несколько инженеров быстро открутили тридцать крепежных гаек, сняли люк и, проверив контакты, поставили его на место. Пока техники возились с контактами, Гагарин с помощью маленького зеркальца, приделанного к рукаву скафандра, наблюдал за их манипуляциями и тихонько напевал: «Родина слышит, Родина знает…»

* * *

В бункере управления медленно текли минуты ожидания. Наконец Цареву доложили о готовности к полету.

– «Кедр», я «Заря-1». Ключ поставлен на дренаж, – сообщил он Гагарину по радиосвязи.

– Понял вас, – ответил Гагарин. – У меня все нормально. Настроение бодрое. К старту готов. Прием.

– «Кедр», я «Заря-1». Отошла кабель-мачта. Все нормально.

– Понял вас, почувствовал. Прием. Слышу работу клапанов.