Двойной без сахара

Он улыбнулся. Капли колотили по асфальту с тем же грохотом, что и сердце в моей груди. Зонтик не скрывает нас от любопытных взглядов из окон, и Шон не поцелует меня, а мне вдруг до безумия захотелось погреться в его объятьях. Если мы еще простоим так хотя бы минуту, я разревусь. Я не хочу уезжать от него и не хочу оставаться с ним. Что же это такое? Где же такси?

И вот машина наконец приехала, но я не двинулась с места, будто в луже, вместо воды, дрожал клей.

— Не скучай! — бросил Шон и распахнул заднюю дверь.

Я сложила зонтик и стряхнула воду под колеса. Вот и все. Без объятий. Прощание лишь на словах. Так и надо. Так легче. Шон за секунду промок, но нагнулся к окну водителя, объясняя, как не запутаться на пути из деревни к коттеджу. Теперь только бы водитель попался молчаливый или… Я выудила из недр бытия самый жуткий акцент, каким только владела, и сказала, что очень плохо говорю по-английски. Сейчас любая фраза может стать поперек горла, а рыдать в чужой машине мне не хотелось. Да и чего расстраиваться — надо радоваться, что галочка поставлена без особых потерь с обеих сторон.

Я почти поднесла к уху телефон, чтобы сказать Лиззи «Гш on my way!», но в последний момент передумала — приеду сюрпризом. Сейчас она должно быть работает. Не стоит отвлекать ее от холста. А если Лиззи по привычке оставила телефон в доме, я только расстроюсь, услышав автоответчик.

Глава 38 "Итальянский ужин"

— Sian! — высунулся в окно таксист и помахал мне рукой.

Я повторила за ним ирландское прощание и медленно пошла к дому, надеясь, что за это время он успеет развернуться и уехать, не предложив свою помощь по открытию двери. Площадка перед домом оказалась пустой. Оставалось надеяться, что Лиззи уехала в ближайший магазин и скоро вернется. Звонить не хотелось. Сюрприз должен остаться сюрпризом. Хорошим. На всякий случай я потрогала дверь — заперта. Скинула с плеча рюкзак и зонтик. Садиться в пальто на порог не хотелось, да и ноги после долгой поездки не помешало бы размять.

Я заглянула в щель почтового ящика. Что-то есть. О, открытка — из Нью-Йорка. Идиотизм, Лиззи… Неужели так трудно было позвонить? Я никогда, должно быть, до конца не научусь понимать этих американских заскоков. Лиззи, Лиззи! Я приложилась губами к статуе Свободы, мечтая быстрее поцеловать отправительницу. Может, проведать пока Мойру?

Здесь дождя не было, но трава, мечтая о солнце, продолжала хранить утреннюю росу, и я старалась не сходить с тропы. В пальто тепло, но прибавь шаг — станет жарко, и я не спешила. Еще и у кустов малины остановилась и насобирала целую ладошку. Вдали от Шона дышалось легко и свободно.

Джеймс Джойс развалилась на траве, но, услышав скрип калитки, тут же ринулась ко мне с диким лаем. Мойра выбежала из дома и вместо приветствия выкрикнула:

— Где Шон?

Отбиваясь от собаки, я пыталась объяснить ей свое скорое возвращение. Глаз моих Мойра не видела, те были опущены к радостной Джеймс Джойс, потому поверила в благополучные каникулы в Корке. За чашкой чая я рассказала про фидл Деклана, про рисунки Кейтлин, про огромный живот Моны и двух маленьких волынщиков.

— А Шон тебе играл? — тотчас навострила уши Мойра, но я постаралась успокоить ее необоснованную радость:

— Играл, но плохо. Подожду, когда вернется и отыщет, куда зашвырнул собственную волынку.

— Как же замечательно он играет! — закачала головой Мойра.

Ох, не надо, бабушка, не надо защищать внучка. Я уверена, что играет Шон замечательно, только это не добавляет ему шансов там, где их не может быть.

— И Дерри с Рэем играют великолепно. Иначе бы их давно из Бларни выгнали, — попыталась я снизить высокопарный тон встречи. — А есть варенье из ревеня?

Еда — самый верный ход с бабушками. Мойра тут же забыла про речи свахи, подскочила со стула и вернулась с непочатой банкой. Я полезла в нее прямо ложкой — чего мелочиться, я прикончу ее прямо тут, и можно без чая. Но чай я все же выпила. Потом вытащила телефон — пора уходить. Заодно закрыла сообщение от Шона с благодарностью за то, что я по приезду ему написала.

Я насобирала еще малины, не уверенная, правда, что Лиззи станет есть с куста. Сама съем, если что. И так и сделала, потому что Лиззи до сих пор не вернулась. Куда ее понесло? Сюрприз вновь обращался ко мне нелицеприятной стороной. Я прибавила шаг, решив проверить французские двери, которые она могла забыть запереть. Нет, тоже закрыто. Только… В доме кто-то был. Я вжалась в стекло, но никого не увидела. Однако продолжала слышать смех, звонкий, заливистый… И вот в гостиную вступила высокая женщина. Она говорила по телефону, неистово жестикулируя. Вьющиеся черные волосы спускались по намотанному в несколько оборотов шелковому шарфу к стянутой поясом талии. Узкие джинсы, ботинки на каблуке. Кто это?

И тут женщина заметила меня, что-то громко прокричала в трубку, но слов я не разобрала, и пошла к двери. Открыла резко одну створку и приглашающе замахала рукой.

— Ты, должно быть, Лана? — спросила она со странным акцентом. — Мы не ждали тебя сегодня.