Двойной без сахара

— Конечно! Это была мечта с детства. Как какой-то сказочный город… Нереальный… Мой отец посетил его, когда тот еще назывался Ленинградом. Ездил с инженерами какой-то проект обсуждать. Он у меня из деревни, совсем из деревни. Ну, ты понимаешь… Для него это был полный шок! Впечатлений на всю жизнь хватило… Да, мы из семьи рыбаков, но отец решил выучиться и уехать в город. Но лучше него никто не жарил осьминогов. Я в ресторанах не могу их заказывать. Ужас! Резина! Ах, о чем это я… Да, да… О Санкт-Петербурге отец мог рассказывать часами. Всем гостям из раза в раз одно и то же. Он, правда, больше нигде так и не побывал. Даже до Испании не добрался… Ладно, я уже надоела, наверное… — Сильвия улыбнулась, и тут же затараторила по новой. — Я тоже могу рассказывать о твоем городе часами. Элизабет, как ты могла в него не съездить?! Нет, в Москве я тоже была, но это не то, а эти золотые фонтаны…

— полилось из нее новым потоком.

И мне тут же захотелось стать Самсоном, закрывающим пасть льву. Вернее львице! Сильвия ерзала на высоком стуле, что на шесте. Черные кудри метались из стороны в сторону в такт речи, где я различала уже не слова, а лишь октавы — будто она плавно соскочила с английского на итальянский.

— Лана, а кефир? У вас же русских тоже есть кефир, да? — Я едва кивнуть успела.

— Я думала, что умру в Америке без кефира. А муж совершенно не понимал моей тоски. Просто бабушка в детстве поила нас только кефиром. У нее на чердаке стояли бадьи с ним, одна, вторая, третья… И если мы просили пить, нам давали только его — никакой воды — один кефир с утра до вечера. Потом я в Америке сумела сделать его сама. Но только дочь немного пила. Сын наотрез отказался, а муж вообще смотрел на белую жидкость с ужасом. Он, правда, и вина не понимал. Только пиво пил, да, Элизабет?

— Мы с Эдвардом никогда не сходились во вкусах, — выдала Лиззи мертвым голосом.

Сильвия со смехом упала ей на плечо и чудом удержалась на своем шесте.

— Ну, я так бы не сказала!

И она расхохоталась еще громче, а потом резко замолчала и уставилась на меня. Взгляд настоящей львицы. Сейчас кинется и растерзает. Я даже сжалась над тарелкой.

— Я пойду прогуляюсь, а вы поговорите, ладно?!

Лиззи умудрилась вскочить первой:

— Лучше мы погуляем.

Она уронила вилку, но не нагнулась поднять, да вдобавок еще и наступила на нее. Я вернула на тарелку едва надкусанный хлеб и вытерла о салфетку руки. Вот и настал мой звездный час. Мы обулись и вышли из дома. Рюкзак так и лежал на пороге. Я достала с трудом поместившуюся туда кофту и спрятала в рукава дрожащие руки, а Лиззи осталась в рубашке. Она ничего не спросила про рюкзак и зонтик — наверное, догадалась по виду или не придала никакого значения. К чему сейчас подобные мелочи?! Я дотронулась до ее локтя и, когда Лиззи не дернулась, взяла под руку.

— Как это случилось? — спросила я после минуты гробовой тишины.

Лиззи замерла посреди тропы.

— А… — усмехнулась она. — Ты про Эдди. Сердце, как у них у всех в этом возрасте. Постоянный стресс на работе и молодые любовницы до добра не доводят. Ему было всего сорок девять.

— Лиззи, мне так жаль…

— Не надо. Я довольно наутешала мать, чтобы успокоиться самой. Да и любви с братом у меня особой не было, и последние двадцать лет мы с ним пересекались если только случайно. Мы с Сильвией и уехали так быстро, чтобы не смущать остальных. Ну, ты понимаешь.

— Да, наверное, понимаю… Она сказала, что у них были плохие отношения.

— И больше ничего не сказала?

Лиззи повернулась ко мне всем телом, и чтобы спасти руку, пришлось отступить на шаг. Я пожала плечами.

— Она вышла замуж за американский паспорт. Ну, и за деньги Эдди. Впрочем, ни тем, ни другим так и не воспользовалась. Только жизнь себе и ему сломала, — Лиззи отвернулась и уставилась в темные из-за сумерек кусты, скрывающие дорогу к Мойре. — У них двое детей. Когда младшей исполнилось четырнадцать, она забрала дочь в Италию и больше не вернулась. Даже на выпускной сына. Это первый раз, когда она прилетела в Нью-Йорк, и то только потому, что моя мать потребовала. Мать постоянно настаивала на их разводе, но Эдди не хотел начинать волокиту. Никто из них не собирался вступать в повторный брак, а денег Сильвия никогда особо не тратила. У них даже счет остался общим. Мать сейчас подключила адвокатов, чтобы Сильвии ничего не досталось. Она себя этим доконает. Впрочем, хватит… Я устала от всех этих дрязг и перемывания костей друг другу. Как ты?

Я снова пожала плечами.

— Хорошо, — ответила, понимая, что из нас троих меньше всего проблем у меня.

— Хорошо, — повторила за мной Лиззи. — Как хорошо, что Пол не сделал тебе ребенка. Эти двое столько лет промучили друг друга ради детей, но в итоге ударили их намного больнее, когда чаша терпения переполнилась настолько, что они даже не могли слышать голос друг друга. А как Эдди ее любил. Безумно. Как, впрочем, и Пол тебя.