Двойной без сахара

Я кивнула, не желая выяснять, что Сильвия имела в виду. Она со всеми ее мыслями вместе взятыми интересовала меня меньше, чем одна единственная мысль Лиззи обо мне и Шоне. Где она? Где? Хоть беги к господину Гончару. Но вот ирландские фейри услышали мои стоны, и на улице зашуршал гравий. Я чуть не сорвалась с места встречать Лиззи, но меня остановила Сильвия, сунув в руку нож. Я с трудом сообразила, что от меня требовалось нарезать фокаччу, и Лиззи застала меня с ножом, как с обнаженным мечом.

— Что ты здесь делаешь? — Лиззи швырнула ключи под зеркало у вешалки и скинула ботинки, не расшнуровав, явно злясь. На О’Диа или меня? Скорее всего, на то, что сообщил обо мне господин Гончар.

— Я же сказала, что приеду, — Лицо Лиззи осталось каменным. — Я не хотела тебя оставлять одну. Я же не знала… — Я наконец-то опустила нож на доску и шагнула к Лиззи. — Не знала, что ты не одна приехала. И все равно… Я… Прости, не могу подобрать слов. Прими мои соболезнования.

Я протянула руку и дотронулась до такого же каменного, как и лицо, плеча. Лиззи не обняла меня, но и не оттолкнула. Слишком много навалилось на нее — смерть брата и Шон… Я опустила глаза и услышала едва различимое:

— Спасибо.

Лиззи, не взглянув ни на меня, ни на Сильвию, молча прошла в ванную комнату, закрыла дверь и включила воду. Моет руки или плачет? Идти к ней или стоять на месте?

— Нарежь хлеб! — толкнула меня в спину Сильвия, и я схватилась за нож.

Сама же она расстелила салфетки вокруг вазы с розами и поставила тарелки. Три. И три же бокала. Спагетти с креветочным соусом и какой-то салат. Три листика и помидорки. Таким Лиззи не насытится. Неужто станет есть спагетти? И она стала. Под глазами мешки — от слез или перелета, не понять. Ее взгляд не задерживался ни на чем, даже тарелке, не говоря уже про мое лицо. А я и радовалась этому, потому что не хотела сейчас читать в нем ни боль от потери брата, ни осуждения моего бегства в Корк.

Господи, пути твои действительно неисповедимы. Надо же было скрутить такой узел — ни неделей раньше, ни неделей позже. И только Сильвии здесь не хватало! Теперь и не поговоришь о наболевшем. Зачем Лиззи вообще ее пригласила сюда? Или итальянка навязалась в качестве моральной поддержки? Ей-то самой она не была нужна. Как-то даже противно от такого отношения к смерти мужа. Только бы не хохотала при Лиззи, как без нее по телефону. С другой стороны — не лицемерит. Да и Лиззи не должна питать иллюзий относительно любви Сильвии к ее брату. Лучше бы итальянки здесь не было. Я бы сумела и поддержать, и извиниться, если ненароком обидела Лиззи своими шашнями с Шоном. Или Лиззи нарочно ее пригласила, чтобы не говорить со мной?

— Еще спагетти? — Сильвия явно намекала на наши полные тарелки. — Еще соуса? Боже, что же мы ели до открытия Америки? Лана, ты представляешь итальянскую кухню без помидоров? Я тоже не представляю, — расхохоталась она в голос, и меня аж передернуло. — Еще вина? — Ее бокал был пуст. Наши полны.

— Вы не пьете, а я себе налью, — Она подхватила бокал Лиззи и, звякнув им о свой, вложила в безвольную руку сестры покойного мужа. — Пей, пей… Без бокала вина нельзя ложиться спать.

Она спать собралась? Еще не стемнело даже. Хотя у них же день с ночью перепутался. Или не особо? Они же в Нью-Йорке были! Просто устали, наверное, от похорон.

— Спроси мою мать! — продолжала тараторить Сильвия. — Ну же… Пей! Я даже в вашей Америке наливала детям с семи лет. — Сильвия вдруг повернулась в мою сторону. — Лана, ты бывала в Италии?

Вот так переход! Я покачала головой, не сводя взгляда с каменного лица Лиззи.

— Ты обязана ее посетить, — продолжала трещать Сильвия. — Рим, Милан… Обязательно Милан! Это мой родной город, хотя прости… Понимаю, что тебе может быть неинтересно, ты же из Санкт-Петербурга, и все же у нас есть свой неповторимый шарм… И джелато. И вино. И итальянские мужчины…

Сильвия сощурила глаза, будто пыталась в меня выстрелить. Что ей надо? Не до такой же степени Лиззи разоткровенничалась с ней, чтобы сообщить про Шона. Хотя Лиззи могла выпить лишнее на нервах и проболтаться о том, что ее тревожило.

— А как они поют о любви… Правда, многие уверены, что у нас кроме Тото Кутуньо и Адриано Челентано никого нет. А у нас есть Джон Бон Джови, который на самом деле Джованни… Да, он же, кажется, по маме русский, так что я им с тобой охотно поделюсь…

Сильвия глотнула еще вина и блаженно улыбнулась:

— Санкт-Петербург… О, какой город!

— Ты в нем была?