Двойной без сахара

Я кивнула, хотя, признаться, успела подмерзнуть, рисуя, потому пошла в дом скорее согреться и заодно вымыть кисти. Скинуть кроссовки ногами оказалось делом затруднительным, но пачкать чистый пол не хотелось, как и видеть перед собой коленопреклоненного Шона. Он, к счастью, поспешил на кухню и не заметил моих мучений. Я попросила его открыть кран и капнуть на кисти мыла. Наши тела на секунду соприкоснулись, но я не почувствовала прежнего дискомфорта. Наверное, потому что увлеченно терла кисти, которые через минуту уже стояли чистыми в банке, в которой я их принесла.

— Мне нравится такой натюрморт.

Шон подошел ко мне с полным стаканом мороженого. Я улыбнулась его словам и предложила добавить к кистям плоскогубцы, молоток и пару гвоздей.

— Думаю, они неплохо будут смотреться вместе, — произнесла я и уткнулась носом в мороженое, испугавшись двусмысленности фразы.

— Банка опрокинется, — спас меня Шон и протянул ложку. — Хочешь пьяного мороженого?

Я кивнула из любопытства. Шон вытащил из холодильника черную бутылку пива и достал из шкафчика бренди. Я протянула стакан. Мороженое окрасилось сначала в кровавый цвет, а затем покрылось бежевой пеной и стало напоминать капучино.

— Быстро съедай!

Мы оставались в кухне. От дивана нас отделяли десять шагов, но, наверное, это уже было не быстро. Я попробовала мороженое и не сумела убрать с лица улыбку отвращения. Никакие слова не способны описать вкус, который остался на моих губах. Сладостная острота бренди только усилила горечь пива. Я решила подцепить со два полную ложку нетронутого алкоголем мороженого, но его сладость, увы, не убрала пивную горечь.

— Не мучайся! — Шон поменял стаканы. — Не могут же у нас во всем совпадать вкусы.

— Ив чем же они совпадают? — спросила я с полным ртом.

— Мы любим одинаковый чай и баранье рагу, верно? Чай мы пили с утра, а теперь время обеда. Идем!

— Куда?

— К Мойре, куда ж еще! Мы вчера не все съели.

— Шон, я не могу. Это уже наглость. Она ждет только тебя.

— Она ждет нас, как ты этого не понимаешь!

— Я прекрасно это понимаю и не хочу ее обманывать.

— И не надо обманывать.

Рука Шона взлетела к моему лицу убрать выбившуюся из хвоста прядь. Между нами дрожал стакан, и я вжала его в живот Шона, но это не спасло меня от его губ. Поцелуй был кратким, словно он обжегся или почувствовал остатки пивной горечи.

— Ты вся в мороженом.

Я вытерла рот и оставила ладонь у лица. Шон понял и отошел от раковины, где мы все это время простояли.

— Пойдем?

— Шон, иди один. Я вся в краске.

— Мойра уже видела тебя такой. Ну, а если хочешь, я дам тебе свою футболку.

И, не дожидаясь согласия, он исчез в глубине дома. Я обхватила себя руками и осталась в кухне. Отсюда убранство гостиной выглядело почти идентичным нашему. Чувствовалась одна рука. Рука матери Шона. Кухня тоже не выглядела холостяцкой — будто миссис Мур отлучилась всего на минутку.

— Такая подойдет?

Бордовая с длинным рукавом.

— Я отвернусь.

И он действительно отвернулся.

Я сняла кофту и надела футболку. Закручивал рукава уже он. Потом отошел на шаг и окинул меня критическим взглядом. Вердикт — все еще желаешь переспать? Или наконец передумал?

— Сюда нужен пояс. Один момент.

И Шон снова исчез, а когда вернулся, полез в нижний ящик за коробкой, из которой достал шило.

— Шон, не надо!

Однако мои протесты не возымели над ним никакого эффекта. Он на глаз проделал новую дырку и угадал — ремень сел поверх футболки на моей талии как влитой.

— Ну вот, такую женщину и Мойре не стыдно показать, — улыбнулся Шон, и я приняла от него поцелуй в щеку, не вздрогнув.

Мы взяли собаку и пошли протоптанной тропой. Я не просила малину, но Шон насобирал полную ладонь и поднес к моим губам. Я постаралась забрать ягоды, как можно осторожней, но на губах Шона все равно заиграла усмешка. Добрая, но с долей мужского превосходства. Или ему просто нравилось видеть меня в своей футболке. Возможно, в тот момент он вспоминал Кару. Эта мысль кольнула слишком больно. Я сухо поблагодарила за ягоды и ускорила шаг.

— Куда ты бежишь? — остановил меня Шон, схватив за руку. — Такая голодная?

Я остановилась и, чтобы занять рот и руки, указала на поле.

— Что там, ты знаешь?

— Ничего. Сейчас земля отдыхает, а что потом посеют, не знаю. Может, картошку,

— улыбнулся он, давая понять, что шутит.

— Ты ничего, оказывается, не знаешь про сельское хозяйство, а ведь в твоем роду обязаны были быть фермеры, — решила я в отместку подколоть Шона.

Тот в ответ взял мою руку и очертил ей полукруг в стороне полей.

— Мой дед пахал это поле. Сам, на тракторе. Отец тоже пахал, пока не похоронил деда. В тот же год он продал всю землю, освободив меня от проклятья фермерства.

— Это была ваша земля? Вот это все? — не поверила я.

— Да, вот это все, — Шон сжал мою руку и поднес к губам. — У моей бабки даже в молодости не было таких нежных рук. Понимаешь?

Я кивнула и попыталась освободить руку, но Шон только крепче сжал мои пальцы, и мы вновь подошли к калитке за ручку, хотя никто за нами в этот раз не шпионил. Если только Джеймс Джойс, но она бежала впереди и не оглядывалась.