Двойной портрет

«Вам привет от…» — даже имени не успела назвать, да и не знала его, но не понадобилась. Тамара слабо и удивленно улыбнулась, ноги под ней подломились, а земное тяготение не преминуло сказаться. Пришлось сначала медленно опустить её на пол, потом прибегнуть к сифону. Не могла же я оставить клиентку валяться на кухне на милость родных и знакомых! (Вот тут-то друг Валя сообразил чуть больше, чем ему полагалось, не вовремя заглянув. Это была незадача.) Когда Тамара отчасти пришла в себя, то я продиктовала электронный адрес со «Святым Духом», потом спохватилась и записала на каком-то обрывке. В некоторое чувство Тамара вошла, потому что забрала бумажку и кивнула. Вот и всё.

Ваше дело сторона, милая дама Катя Малышева, дождёмся итогов переписки с «Духом Святым», будем тем временем готовить деловую почву, теперь я почти знаю, как обратиться к адресату по имени.

Хотя за последние полдня возникало праздное, но сильное подозрение, что более всего на свете адресат, его предположительно зовут классическим именем Юлий (трудно совместить образ с именем), что более всего предполагаемый Юлий элементарно стесняется прошлого, но не реально криминального, а советской судимости по явной глупости.

Не мне делать предположения, но мерещится, что бурный беспамятный роман с Тамарой наскочил именно на упомянутый риф — такие были времена, такие были нравы. Общение с «каторжником» оказалось для девочки из приличной семьи за гранью возможного. Она выступила на суде и постаралась забыть. Причем оба без вариантов полагали, что он причинил девице нестерпимые страдания по части урона для репутации.

Ладно, не будем сплетничать и осуждать, лучше подумаем насчёт своих заблуждений. Сомнительное прошлое нового, мягко скажем, коллеги по прозванию вроде бы Юлий, оно лично у вас как соотносится?

У нас, честно говоря, возникает в основном облегчение, что живой Юлий оказался на своем месте, со многими ошибками живописного прошлого, а некто Журавлёв, недавно упомянутый, остался на лестнице, и местами никто не менялся, как я полагаю в надежде. Вот такие пирожки с котятами, как сказал бы невольный участник многофигурной драмы Гриша Добросеев. Лучше, право, не скажешь. Сама я, упомянутая Малышева Екатерина, понимать или анализировать личные соображения просто не берусь, не судите, да не судимы будете, могу только регистрировать. Ну и Бог с ними!

Утро шло своим чередом, я бесцельно бродила по квартире, швыряла вещи из шкафа на диван и обратно, даже посмотрела забытую работу по редактированию, но она впрок не пошла. Фантастический боевик о землянах-гладиаторах на чужой планете очень скоро выродился в детальное описание серии рукопашных схваток, на которые у меня не нашлось ни сил, ни внимания.

В издательстве плохо подобрали редактора, некорректно по главному признаку: если стреляют, дерутся и гоняются, то смотреть рукопись должен мужчина. У каждого из них в глубине сознания сидит мелкий мальчик, которому эти побоища бесконечно и безотносительно нравятся. На мамонтов им, беднягам, охотиться невозможно за неимением оных, а остаточные потребности славных времен, увы, никуда не делись. Это я на собственном мелким наблюдаю и поняла, что с таким атавизмом ничего не сделаешь, он заложен в генах.

Однако смею заметить, что иным существам, более высокого порядка, рукопашные и оружейные страсти мало интересны и в целом непонятны.

Существа более высокого порядка предпочитают договориться, а не выяснять, кто прав, с дубиною в руке. Посему книжки с инопланетными боевыми страстями им, то есть нам, в тягость, мы бы с радостью почитали, как существа с разных планет, если уж они взялись на нашу голову, находят общий язык, не вцепляясь друг дружке в глотку. Ведь, наверное, возможно и такое? Или этот оборот событий вне воображения? Ладно, проехали.

Вот таким способом, слоняясь в беспредметных рассуждениях, я провела отпущенное время дня, и к трём часам пополудни оказалась практически готова на выход. Как существо несомненно высшего порядка, я создала продуманный до деталей имидж, деловой, но не слишком строгий, с некими вариантами. Волосы собрала наверх, и там оставила, пусть ниспадают, как хотят, обулась в туфли-лодочки, памятуя, что путь предстоит в автомобиле. Далее поверх остального имиджа, а именно блузки с узкой серой юбкой, утвердила лиловый пиджак, с которого начались упомянутые завихрения в заурядной прошлой реальности. Пусть славный лиловый наряд проделает со мною последний рывок к финишу, он вполне заслужил.