Двойной портрет

Однако вскоре я поняла, что без посторонней помощи и этот путь стал недоступен. Я столько раз сворачивала в разные стороны, огибая заборы и сараи, что без компаса или ценного совета совсем потерялась бы… Хотя, собственно, почему «бы»?

Момент уже наличествовал, в чем пришлось себе сознаться где-то на четвертом витке. Я жаждала пройти насквозь, вроде бы сначала в отдалении виднелась кровля, напоминающая церковную, но она быстро затерялась между узкими лазами и широкими тупиками. Как обычно в начале любого предприятия, направление потерялось, причем намертво.

Я достаточно долго пропетляла в сельской местности без признаков направления и утомилась предельно, когда наконец сообразила, что пора прибегать к посторонней помощи. Почему не раньше? Скорее всего, потому, что не дошла до кондиции, ещё потому что ни одной живой души не встретила на расстоянии оклика. Всё живое на данное время удалилось и растворилось во влаге, даже не моросящей, а виснувшей в окружающем пространстве. Следует заметить, что почва под ногами расползалась, стекая в мелкие лужицы на середине дороги, что тоже осложняло путь.

«Это вам не мост „Багратион“», — с досадою укоряла я неведомо кого, почти проезжая в очередном проулке. — «Вот сюда бы те самоходные дорожки с перильцами, и ещё бы они знали, куда везти».

Погрузившись в праздные мечтания, я чуть было не проехала мимо первых живых обитателей поселка без названия, и лишь случайность заставила меня посмотреть вверх. Точнее, я повернула голову на звук и обнаружила прямо над головой двоих строителей, возившихся на недоделанной мансарде напротив, сначала выделила взором большие кирзовые сапоги, а выше нашла двоих юных кавказцев, они что-то приколачивали и пересмеивались.

— Скажите, пожалуйста, как мне пройти к церкви? — обратилась я вверх, но не получила ответа. — Тогда, может быть, вы знаете, где конюшня?

Строители перестали стучать, видимо, пораженные разносторонностью моих интересов, но не отвечали, только смеяться стали громче. Я почти потеряла надежду на общение и решила продолжать поиски живых душ в другом месте, как они нашлись сами. Из ближнего проулка, как по заказу, вышла типичная сельская парочка в среднем возрасте и с интересом выслушала вопросы насчет церкви или на худой конец конюшни.

Приветливые тетенька и дяденька начали подробные объяснения, когда я очнулась от одного забытья и тотчас впала в другое. Вспомнила, что не просто затерялась в поселке без названия, а следую к месту рандеву, назначенного неведомо кем с неизвестной целью. Моментом возникли подозрения, что информацию я получаю неспроста, далее я внимательно глянула на носителей и решила, что слегка сдвинулась сама. Люди не походили ни на кого, кроме приветливых пожилых поселян, хоть убейте меня на месте. Но, всё же…

Надо думать, что вид у меня при разрозненных мыслях стал совершенно неуместный, поскольку в пояснениях дяденьки послышались нотки жалости, мол, бывают ведь такие бестолковые растеряхи.

— Хорошо, я вам покажу короткий путь, — сказал он в завершение. — Длинным вы опять заблудитесь. Надежда, откроешь свой палисадник?

— Конечно, давайте сюда, девушка, прощай Олег Палыч, — так же добродушно откликнулась женщина и уверенно двинулась к другой стороне проулка.

Не очень хорошо соображая, куда и зачем, я послушно последовала за нею, прошла в калитку и миновала мокрые огороды. Буквально через секунду Надежда покинула нас и свернула на тропку, ведущую к дощатому сараю. А мы с Олегом Палычем машинально продолжали движение по совсем узенькому заросшему лазу между кирпичной стеной и невысоким забором.

— Идите прямо, девушка, — наставлял Олег Палыч и бодро шел следом, не давая мне сбиваться с шага.

Я тоже шла, но каждый шаг давался труднее, тяжкие подозрения внезапно сдвинулись вокруг, как невидимые стены. В один из мигов стало жутко не по себе, я захотела остановиться и разобраться, но не решилась, а передвигала ноги по тропе, как сомнамбула.

Вот сейчас, думалось мне, в спину ткнется обрез, и круто изменившийся голос грубо спросит, какого чёрта я лезу в чужие дела, жить, что ли надоело? И что отвечать, скажите на милость? Но я шла, выбирая на тропе места посуше, а обрез медлил.

Хотя место для разбойного нападения было самое что ни на есть удобное — глухое, тесное и не видное ниоткуда. Честно скажем, что мысли перемешались вконец, а дыхание и сердцебиение куда-то делись, я просто двигалась в ожидании худшего и не могла остановиться. Пока тропа не вывела прямиком в очередной огород, на сей раз на диво ухоженный.

— Вот и пришли, а сами бы до вечера ходили, — сказал Олег Палыч, обходя стоящую столбом гостью и широко распахивая двустворчатые ворота прямо перед ней. — Это мой участок, прямо на церковь смотрит. Но мы-то ходим задами, тут только ездим.