Двоюродная жизнь

Но, очевидно, Фея Красоты не позвала к колыбельке крошки Монтегю своих подруг, прежде всего Фею Добродетели, а также Фею Трудолюбия. Мальчик – а потом отрок, далее юноша и, наконец, молодой мужчина – получился очень красивый, но ленивый и склонный исключительно к развлечениям. Едва-едва окончив школу, он записался на юридический факультет Гарварда, но не преуспел в науках и тихо покинул университет после второго экзамена – как на грех, это было «введение в финансовое право».

Я бы назвал Монтегю Дипуотера неудачником, когда бы не одна тонкость его биографии. Мало того что его родители были весьма обеспеченные люди. Вдобавок он был любимым племянником самого Клиффорда Н. Дипуотера – основателя, директора и главного акционера «Второго Нью-Йоркского Банка», бездетного пожилого вдовца.

Судьба Джейкоба Кафферстоуна была совсем иной, хотя он тоже родился красавчиком и акушерка, принимавшая роды, воскликнула то же самое: «Ах, какой красивый мальчик!» – хотя акушерка была совсем другая, попроще, а никакого доктора при родах и в помине не было. Потому что его отец, портовый такелажник и любитель выпить, к тому времени умер, раненный в драке в кабаке «Капитан Уэсли», а мать была простой швеей на фабрике братьев Брукс.

Монтегю и Джейкоб были оба красивы, но по-разному. Отпрыск богатой фамилии был похож на дорогую фарфоровую куклу – белая кожа, нежный румянец, золотые кудрявые волосы и большие голубые глаза. А сын портового рабочего и швеи смахивал на знойных мужчин с рекламы греческих ресторанов – смуглый, стройный, черноглазый.

Судьбе угодно было устроить их роковую встречу.

Но по порядку.

Красавчик Монтегю сильно досадил всему своему семейству: бесконечные кутежи, карточные проигрыши, иски от молодых женщин, которые хотели стать матерями наследника банкирского дома Дипуотеров – поскольку, как я уже сказал – да и ни от кого в Нью-Йорке это не было секретом – мистер Клиффорд Н. Дипуотер, миллионер, не имел своих детей и души не чаял в племяннике. По этой причине ему приходилось что ни полгода раскошеливаться на серьезную сумму, откупаясь от претенденток на руку и сердце своего племянника.

Наконец настало время, когда Монтегю вконец разозлил своих родителей, выдав фальшивую залоговую бумагу на фамильный особняк на Парк-авеню. Дезавуировать поддельную подпись ничего не стоило, но отец Монтегю, мистер Генри С. Дипуотер, потерял терпение и решил передать сына в руки судебной власти. Мать, Антуанетта Дипуотер-Дювернье, рыдала трое суток.

Но тут на помощь пришел дядя.

Он заплатил долг своего племянника и пригласил его к себе для серьезного разговора.

– Монти! – сказал он, окутавшись дымом сигары. – Я не буду тебя ни в чем упрекать. Мы поговорим о другом. О чем ты мечтаешь, Монти? Я, например, – вздохнул он, – с детства мечтал вкладывать деньги и получать прибыль. Еще до школы, случайно найдя на мостовой десять центов, я купил карамельки оптом и продал их в розницу, и вот так несколько раз. Это был мой первый бизнес! В школе я давал в долг доллар и получал доллар и десять центов; в юности делал рисковые вложения в производство одежды, на заемные средства покупал швейные машины и сам следил, как доставляют в цеха; и вот теперь я владею крупным банком. А мой брат Генри, твой папа, – он все детство мастерил кораблики, пускал их по ручейкам, и вот теперь он не просто видный инженер, но и совладелец судоверфи. А о чем мечтал ты, мой мальчик?

Монтегю поерзал в кожаном кресле, потер лоб и вдруг рассмеялся:

– В детстве мама прочитала мне старую голландскую сказку. Как волшебник подарил мальчику неразменный гульден.

– Что-что? – не понял дядя. Наверное, он не читал сказок.

– Большую золотую монету, на которую можно было купить что угодно, но потом она снова оказывалась у мальчика в кармане.

– Ага! – кивнул дядя и задумался.

Банкиры соображают быстро.

– Значит, так! – сказал он, подошел к сейфу и что-то оттуда достал. – Вот! Не так давно наше казначейство выпустило тысячедолларовый билет. Это тебе!

Он положил банкноту на стол и пригласил племянника на нее полюбоваться.

– Ого! – раскрыл рот Монтегю. – Это правда мне? Спасибо, дядя!

Тысяча долларов – в те годы это была очень серьезная сумма. В те годы промышленный рабочий или шахтер получал спасибо двадцать долларов в месяц. А официант – самое большее восемь. Скромный домик в не таком уж плохом районе можно было купить за пятьсот. Вот и считайте.

Монтегю протянул руку за банкнотой, но дядя остановил его.

– Да, это тебе. Но если ты пойдешь в банк и разменяешь эту купюру, я больше никогда, никогда, – он поводил пальцем вправо-влево перед носом племянника, – слышишь, никогда не помогу тебе ни центом, ни корочкой хлеба, и вычеркну тебя из завещания!

– Зачем же тогда?.. – удивился Монтегю.