Двор мёда и пепла

Приподнявшись на цыпочки, я притянула к себе его голову и мягко коснулась губами его губ. Он застонал, и мой поцелуй стал глубоким.

У Дрейка были приятные, гладкие, теплые губы.

Он быстро уловил ритм моих движений и, обхватив меня за талию одной рукой, прижался ко мне. Его вторая рука легла мне на спину.

Обняв его за шею, я отдалась поцелую; моя кровь разгорелась так сильно, как я давно не позволяла ей разгораться, и никогда — вот так.

Это не было безответной влюбленностью. Это не было позорной ошибкой, которую я совершила с Тысячелистником. Двое взрослых наслаждались мгновением передышки. Чудесные ощущения, может быть, даже приятнее, чем сам поцелуй.

Я отодвинулась, но осталась рядом, наблюдая, как Дрейк переводит дыхание. Его зеленые глаза были полузакрыты, зрачки расширены, и даже если бы не твердые очертания члена у моего бедра, я бы поняла, что он на грани сильного возбуждения.

— Это было… — Он широко улыбнулся.

Я похлопала его по груди и пошла по коридору.

— Куда ты? — крикнул он вслед.

— Ты прошел испытание, — ответила я. — Тебе было относительно тепло, верно?

Торжествуя оттого, что победила в этой сексуальной стычке и отпустила напоследок дерзкое замечание, я вошла на кухню.

— Как все прошло? — пробормотала Цинт, поливая фиолетовой глазурью бока трехъярусного торта.

В животе у меня заурчало, я стащила со стола еще теплый твист с сыром.

— Работа предстоит нелегкая. Один парень закатил истерику, и я отправила его на выход.

— Мне до смерти забить его скалкой? — спросила Цинт, не отрывая взгляда от своей работы.

А что, с нее станется.

— Все должно быть в порядке. Твои пирожки зашли на ура.

— Само собой.

Она даже не хвасталась, просто знала себе цену. Я до сих пор хотела быть такой, как она, когда вырасту.

— Эй, хочу предупредить тебя, что Лан что-то вынюхивает.

— Твои прелести? Или «что-то» вообще?

Я возвела глаза к потолку и понизила голос:

— Вообще. Он выяснил, что я сделала с Андерхиллом, и, чтобы помешать ему притащить меня к королеве, я согласилась передавать ему информацию о Бродягах.

Цинт замерла и наконец-то посмотрела на меня.

— А это разумно?

— Нет. Вот почему я обо всем рассказала Руби. Он будет говорить, что передавать нашему шпионящему другу.

Ее лоб разгладился.

— Умница девочка.

— А еще Лан пробрался на тренировку.

Цинт оторопела почти так же, как и я при виде Фаолана.

— Зачем?

— Он сказал — чтобы присматривать за мной. А я думаю — чтобы убедиться, что я верна нашей сделке.

Или он просто не верил, что я передам сто`ящую информацию.

Цинт замурлыкала себе под нос, потом сказала:

— По-моему, это уже выходит за всякие рамки.

Я тоже так считала.

— У него другая точка зрения.

— Я знаю, ты не поверишь, но, может быть, дело в тебе?

Цинт быстро взглянула на меня, потом вернулась к украшению торта.

Я взяла немного глазури и отправила сладкую пасту в рот. Мед и розмарин обжигали мой язык, пока я думала над вопросом Цинт.

Могло ли дело быть во мне? Я понятия не имела. Не стоило сбрасывать со счетов такую возможность, но…

— Он… Нет, у меня нет такого ощущения. Меня сейчас беспокоит одно: как убедить Рубезаля, что мы на его стороне. Я не знаю, как Фаолан прокрался на тренировку, но Руби знать должен.

Цинт быстро выкладывала на торт лепестки роз.

— Хороший план. Давай не будем злить гиганта. Ты не представляешь, как много для меня значит то, что я одна заправляю здесь, на кухне. Мне тут нравится.

Это было сразу видно.

— Уже иду к нему.

— Тогда захвати твист с сыром. Умасли Руби.

Схватив два твиста, я откусила от одного и вышла из кухни.

Дрейк не появлялся, и я ухмыльнулась при мысли о том, чем он может сейчас заниматься. Учитывая наше с ним расставание, ему не помешает провести немного времени в одиночестве.

Прожевав последний кусочек, я постучала в дверь Руби.

— Войдите, — пророкотал он.

Гигант стоял перед грубо сработанной книжной полкой, которая занимала большую часть правой стены.

Взглянув на меня сверху вниз, Руби спросил:

— Каллик. Чем могу служить?

— Цинт испекла это для тебя.

Я протянула угощение. Может, мне следовало захватить несколько штук.

Рубезаль осторожно взял сырный твист и проглотил его одним махом.

— Благодарю. Гиацинта приносит забытое тепло в наш дом.

Да. И такое волшебство не смог бы сотворить никто другой.

— Сегодня на тренировке кое-что случилось, — сказала я.

Рубезаль отнес книгу размером с половину меня на стол у своего кресла и сел.

— Ты имеешь в виду присутствие нашего Неблагого друга?

Я вытаращила глаза.

— Э-э, да. Ты уже знаешь?

— Он скормил одному моему знакомому огру в Хили свою выдуманную историю. Я подумал, что будет благоразумным притвориться, будто мы поверили, и посмотреть, что он будет делать.

Огру?

— Это тот огр, чье отвратительное домашнее пиво сбивает с ног?

— Он самый.

Голубые глаза великана блеснули. Я села на скамейку напротив него.

— Ты ожидаешь, что Фаолан выдаст что-то полезное? Разве не лучше было бы держать его на расстоянии?

— А чем тебя беспокоит его присутствие?

А чем меня не беспокоит его присутствие?