Двор мёда и пепла

Я устремилась вверх по склону, утопая в снегу, почти подпрыгивая на каждом шагу. Ледяной холод потоком проник в мои вены, под кожу, до самых костей. Участки твердой земли и камней, не скользких от снега и льда, ярче светились синим, и я воспользовалась этой помощью, предложенной самой природой. Поблагодарила магию цвета индиго и продолжала мчаться впереди своих учеников.

Милю вверх я одолела быстрее, чем одолевала милю по ровной местности, остановилась на вершине и обернулась.

Дрейк не пробежал и половины пути, остальные далеко от него отстали. Подождав, пока он оставит позади три четверти склона, я помчалась дальше.

Раньше я не думала, каково будет первой из отряда добраться до цели. Я ворвалась на поляну, тяжело дыша, чувствуя, как пот застывает на коже, и потрясенно увидела, что лагерь уже разбит. Повсюду толпились фейри, пахло дымом невысоких походных костров.

Подняв руку, я сказала:

— Я первая из отряда Рубезаля.

Все уставившиеся на меня фейри были мужчинами и выглядели куда более неотесанными, чем фейри из группы Руби. Их волосы свисали спутанными прядями, в которых застряли комки грязи, палочки и листья, грубо скроенная кожаная одежда была сшита вручную или скреплена обломками костей. Но они держали оружие так, будто знали, как с ним обращаться.

Я зашагала по поляне, почти не сомневаясь, что смогу их одолеть (во всяком случае, большинство из них), но чем дальше шагала, тем больше их становилось. Двадцать два фейри — и я одна.

Проклятье.

Они, наверное… дикие. Дикие фейри. Я бы не назвала их легендарными, скорее, печально известными.

Фейри всегда лучше всего проявляли себя в строго регламентированном обществе, связанные клятвами, которые сдерживали их магию. Но как только клятвы нарушались — или если их вообще не давали, — магия могла зажить собственной жизнью. Я полагала, что многие истории о диких фейри выдуманы (то же самое я сперва думала и о безумии), чтобы держать нас в узде. Но теперь передо мной было правдивое свидетельство того, к чему может привести магия, если мы не будем следовать за лидером.

Со мной никто ни разу не заговорил, и в конце концов я принялась разводить костер. У меня не было ни кремня, ни спичек, но я обнаружила слабый сгусток красной энергии глубоко под землей и призвала его на поверхность. Меня прошиб пот, когда сгусток наконец прорвался и хворост с треском вспыхнул.

— Спасибо, — пробормотала я земле и улыбнулась, увидев, что трава вокруг костра стала вдвое выше.

Подбросив в огонь еще хвороста, я устроилась на бревне там, где могла вытянуть ноги и впитать тепло костра.

Бегать посреди ночи нелегко, но нужно тренироваться при каждой возможности. А поскольку нас так мало, а фейри дворов так много, бег входил в навыки, которыми Бродяги обязательно должны овладеть.

Спустя тридцать с лишним минут Дрейк трусцой вбежал в лагерь и оглядывался по сторонам, пока не заметил меня.

— Черт возьми, как ты это сделала? — ровным голосом спросил он.

— Ты про бег? Все дело в практике, — ответила я. — Восемь лет тренировок, помнишь?

— Нет, на том холме… Ты как будто не касалась ногами земли.

Он плюхнулся рядом со мной на бревно и положил руку мне на спину. Чтобы я могла опереться на него, если захочу?

Не успела я ответить, как два келпи втащили огромные фургоны на поляну. Похоже, они обогнули холм, а не перевалили через его вершину. Я слышала, что эти создания очень быстроногие, и они подтвердили свою репутацию.

Руби сидел в задней части одного из фургонов, свесив ноги до заснеженной земли. Цинт с ним рядом трещала без умолку, ее руки порхали, как птицы, когда она что-то объясняла гиганту.

В течение следующего часа на поляну прибывало все больше бегунов, и, помогая обустраивать лагерь, я мысленно составляла список — кто в какой физической форме.

Мы не планировали задерживаться здесь надолго.

— Через восемь часов уходим. Предлагаю поесть и поспать — именно в таком порядке, друзья мои, — разнесся по большой поляне голос Руби. — На каждой остановке к нам будет присоединяться все больше членов нашей семьи.

Никто не роптал и не возражал.

Все ели молча. Палаток в лагере не было, мы улеглись под открытым небом — в обозримом будущем нам предстояло спать так же. Цинт была права, нас ожидали холодные десять дней, пока мы не доберемся до убежища.

Я вытащила из фургона свой спальный мешок и спальный мешок Гиацинты.

— Давай, полезай под фургон.

— Нас переедут! — пронзительно вскрикнула она.

Я легонько ее подтолкнула.

— Залезай.

Она нырнула под фургон, достаточно высокий, чтобы послужить крышей. Я последовала за подругой и развернула спальные мешки.

— По крайней мере, если пойдет снег, у нас будет укрытие.

Несмотря на холод, в лагере быстро воцарилась тишина.

Многие мужчины были измотаны бегом, я чувствовала себя немногим лучше.

Все спали, тесно прижавшись друг к другу, не прибегая к заклинаниям, чтобы согреться, — вдруг за нами наблюдают? Я считала, что это маловероятно, но не стала спорить.