Двор на Поварской

В общем, всегда у Васьки находились аргументы, против которых не попрешь. Тогда Лидкой был введен досмотр на входе. Границу подвала можно было пересекать на определенных условиях. Пару бутылок вина – пожалуйста. Ящик пива – на здоровье! Водка, коньяк – бутылку, но не целую же авоську, как обычно приносил Васька! Васька условия принял, но постарался юлить. Распихивал водку по карманам, оставляя одну бутылку в авоське для проформы. Шпионский план был тотчас Лидкой раскрыт, и враг отступил, но ненадолго. Через пару дней Лидка открыла дверь и увидела улыбающегося Акселератова с тортом «Сказка» в руках.

– Решил сменить амплуа, – улыбнулся Вася, протягивая Лидке торт.

– Как я рада, дорогой, – Лидка улыбнулась еще шире. – Проходи, сейчас блинчиков пожарю!

Лидка пропустила Васю в дом, а сама пошла на кухню готовить. Васька сделал вид, что идет в гостиную направо, а сам юрко свернул налево в маленькую комнатку, окна которой выходили во двор, и сунул в форточку приготовленный крючок, на который ловко, как бывалый рыбак, поймал авоську с водкой, оставленную минуту назад во дворе прямо под окном. Бутылки предательски зазвенели, не желая пролезать в фортку. Васька тянул и тянул, но количество бутылок, видимо, не рассчитал – они застряли в проеме намертво – ни туда ни сюда. Он еще раз поднажал, и форточка затрещала. А из кухни уже доносился маслянистый запах жареных блинчиков. Лидка щебетала о чем-то с Аллой и Вовой Ревзиным, они смеялись и гремели посудой. Вова был новый друг, архитектор, с которым только познакомились в поездке по Румынии. Архитектор, удивительно спокойного нрава человек с таким же спокойным, как и он сам, чувством юмора. Спокойствие это заключалось в том, что, когда он шутил, все вокруг умирали со смеху, один он был невозмутим. Лидка в него прямо влюбилась. Они могли долго рассуждать о мелочах – рассказчиком Володя был шикарным. Остальные гости сидели в гостиной: Володька Соколовский со своей румынской женой Стэлой, Наташка-княжна и Роберт. Соколовский был красив, талантлив и таинственен, говорил мало и умно. На подходе были Пупкин с Воздвиженским. Они вечно опаздывали и часто приходили с совершенно незнакомыми людьми. Изучив дислокацию, Васька начал действовать. Он вышел, по-воровски озираясь, из подвала во двор, залез в приямок у окна, где оставил авоську, и постарался протиснуть водочную батарею в окошко. Никак. Решил вынуть хоть одну бутылку. Нет, бутылки красиво торчали донышками наружу наподобие витража и не желали сдвигаться ни на миллиметр. Васька попыхтел еще пару минут и понял, что без помощи ему не обойтись. Вдруг в окне показалось удивленное Лидкино лицо.

– Васенька, а я думаю, куда это ты пропал, вот, блинчик на пробу принесла, а ты тут чудишь, оказывается, – сказала Лидка и стала жевать подарочный блин. – Застряли бутылки? Ах, как жаль!

– Лидия Яковлевна, вы не думайте ничего такого, – пытался оправдаться в окошко Вася, – это я принес просто в бутылочку поиграть!

– Ну, считай, доигрался, – Лидка пошла в гостиную. – Робочка, там к тебе гости пытаются через окошко пролезть, выйди на минуточку.

Роберт вышел в коридор и увидел в окно Васю.

– Старик, мы тут совсем застряли, – он стал говорить от лица водочных бутылок. – Спасай.

Бутылки после некоторой борьбы были спасены, форточку снимать не пришлось, но Лидка навсегда невзлюбила Ваську.

– Несознательный он и наглый. Попросила по-человечески количеством не брать и детей не спаивать. Ноль внимания! А как счастлив был, когда вынул наконец бутылки из форточки! Хотя чего я удивляюсь? У дурака и счастье глупое…

Приезд Льва Толстого и уход Тараса

С тех пор как Аллуся с Робой поженились, двери родного подвала вообще не закрывались. Он стал неким предбанником ЦДЛ и Союза писателей, никто мимо не проходил, все клубились, накапливались, переливались из комнаты в комнату, куря и обсуждая последние стихи, новые книги и невыданные гонорары. Особенно любили захаживать те, кто недопивал, знали: у Киреевских всегда найдется. Лидка пыталась как-то регулировать количество спиртного, но сделать это было почти невозможно – бутылки появлялись сами собой, и Лидке уже начинало казаться, что совсем и не она хозяйка в доме, что все происходит помимо ее воли. Миля удивлялась, как так можно жить, никакого порядка! Проходной двор! А он и впрямь был проходным. Через их дровяной дворик был самый близкий проход в Центральный дом литераторов. Хотя когда под их подвалом прорыли еще и подземный ход из усадьбы в только что отстроенный Клуб писателей с большим залом, народу немного убавилось, все спускались под землю, чтобы посмотреть на это чудо – зачем? Зачем надо было прилагать столько усилий, чтобы под землей соединить усадьбу с прижившимся там Союзом писателей и новый Дом литераторов? Всего-то десять шагов пройти! Когда Дом строили, Киреевским пришлось законопатить окна подвала со стороны стройки – пыль в комнаты летела хлопьями. Однажды Аллуся забыла, что нельзя оставлять открытой форточку, и проснулась вся седая от покрывшей ее за ночь пыли.