Двор Тьмы

Толпа, пестревшая обилием красных каблуков, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Хороший знак! Я у цели! Ощущение холода усилилось. Прокладывать дорогу стало труднее. Мои охотничьи рефлексы позволяли лавировать между смертными, но не бессмертными. Их жестокие когти впивались в меня, рвали тонкую шелковую юбку, срывали заколки, дергали волосы.

Бум!

При звуках предпоследнего рокового удара часов я выскочила из салона Аполлона и опрометью бросилась в последний зал.

Последний! Да, я знала это. Настолько он отличался ото всех, что предшествовали ему.

Здесь не было придворных, только дворецкие в ливреях и вооруженные до зубов охранники. Во всеоружии они дежурили под гигантскими фресками, изображавшими военные походы Короля Тьмы. Поля в руинах и мертвецах простирались насколько хватало глаз, свидетельствуя о том далеком времени, когда Нетленный объединял Магну Вампирию, чтобы навеки заморозить ее под своим гнетом.

Эту пустынную комнату украшала огромная искусно украшенная дверь. Та самая, что вела в галерею Зеркал.

Я бросилась к ней со всех ног…

Бум!

Последний удар. Тяжелая рука легла на мое плечо. Я упала на мраморные плиты.

Голос прогремел:

– Нельзя входить в галерею Зеркал без позволения Короля.

Потирая голову, я встала, чтобы посмотреть на человека, остановившего мой безумный рывок. Нагрудник из охристой кожи… Тюрбан, под которым блестели два темных глаза…

– Это я, Сурадж, – сбивчиво прошептала я. – Диана…

– Диана? – Он нахмурил густые черные брови, убирая в ножны кинжал халади и протягивая мне руку, как когда-то в королевских садах. Летом рука его была твердой и крепкой, а сегодня она дрожала. – Тысяча извинений. Король доверил мне батальон, дав инструкции арестовывать всех нарушителей. Вы ворвались как безумная, и… я вас не узнал.

– Ну, теперь вы знаете. Полагаю, все собрались там, за этой дверью, и дуэль вот-вот начнется?

Юноша кивнул, побледнев. Тревога на его лице напомнила мне выражение лица Дианы де Гастефриш, когда она увидела меня и Бастьяна в своей комнате. Не смея ослушаться жестокого отца, она позволила возлюбленному попасть в смертельную ловушку. Сегодня Сурадж в таком же беспомощном положении, как и баннерета. Отвергнутый им любовник, к которому он все еще питал самые сильные чувства, находился за этой дверью.

Рафаэль скоро вступит в борьбу, которая может стоить ему жизни. Если индиец дрожал, то только потому, что горел желанием попасть туда, но не мог заставить себя это сделать. Он разрывался между запретной любовью и верностью Королю. Так же как дочь барона разрывалась между Бастьяном и своим отцом.

– Один твой жест, и Рафаэль откажется от дуэли, – прошептала я. – Только для того, чтобы быть ближе к тебе, он принял участие в борьбе за «Глоток». Своим молчанием ты рискуешь навсегда потерять его.

Темные глаза оруженосца стали огромными, как будто он вдруг понял то, что всегда знал, но не смел признаться в этом.

– Пропустите, господа! – громко сказала я, обращаясь к дворецким. – Я Диана де Гастефриш. Я опоздала на поединок. Откройте, меня ждут.

Сурадж кивнул. Охранники открыли двустворчатую дверь.

Яркий поток света ослепил меня.

27 Боевое искусство

– ДИАНА ДЕ ГАСТЕФРИШ, ПОДОПЕЧНАЯ КОРОЛЯ!

Голос мажордома, усиленный десятикратным эхом, раздался как гром среди ясного неба.

Мой слух оценил размер зала по невероятной акустике, прежде чем ослепленные глаза начали воспринимать отдельные детали…

Сначала пилястры из красного мрамора, поддерживающие расписанный свод с созвездием сверкающих люстр. Затем выходящие в тенистые сады огромные окна, возле которых шептались сотни придворных в праздничных нарядах.

Помпезные одежды расступились, пропуская меня и Сураджа. Сердце пульсировало в висках, и в то же время я не могла оторвать взгляд от барочных канделябров. Позолоченные нимфы держали букеты из хрустальных подвесок и свечей, ронявших белые восковые слезы. Почудилось, будто трепетные глаза этих статуй следили за мной, словно в золотые панцири посадили живых женщин.

Потрясенная, я перевела взгляд на противоположную стену, где громадные зеркала смотрели в окна. И снова испытала ужас: половина придворных в них не отражалась! Расшитые золотом жюстокоры, роскошные платья с блестками парили в воздухе, как одежда бестелесных призраков.

В галерее царил ледяной холод. Не из-за сквозняков. Здесь собрались самые могущественные в мире вампиры, самые жестокие из бессмертных!

Я всматривалась в конец галереи, куда шла нетвердой походкой.

На возвышенной эстраде стоял золотой трон.

Длинные подлокотники и высокая спинка имели форму закрученных улиток, из которых вылетали стаи летучих мышей. Из их зияющих пастей торчали кинжально-острые клыки. В центре этого, застывшего в золоте вихря, словно вырвавшегося из подземного царства, восседал владыка и повелитель Магны Вампирии – Людовик Нетленный.