Двор Тьмы

До сих пор тот, кого я называла «демон-хранитель», таинственным образом помогал мне. Но теперь, когда из-за меня потерял сознание и, возможно, даже умер его хозяин, человек, который спас и приютил отшельника, сомневаюсь, что последний будет милосерден ко мне…

– Он оступился и упал, – солгала я.

Вместо ответа существо в мягких кожаных тапочках медленно приблизилось к Главному Конюшему. В этот раз в тусклом свете фонаря я могла разглядеть затворника. Кюлоты из холстины обтягивали массивные ноги. Тунику, наброшенную на мощный торс, покрывали многочисленные стежки. Вероятно, он сам латал свою ветхую одежду точно так же, как зашивал раны отрубленных голов. Лицо, опущенное к земле, как и прежде, скрывалось под широким капором кожаного капюшона, ниспадающего на плечи. Отшельник присел возле лежащего тела и потянулся к нему. Полупрозрачный, зеленоватый цвет его рук напоминал поверхность высоких прудов в Оверни, покрытых зелеными водорослями, сквозь которые солнце никогда не проникало. Длинные пальцы пробежали по голове Монфокона с неожиданным для такого существа уважением. Я увидела на подушечке его указательного пальца блестящую темную жидкость: свежую кровь. Он осмотрел оловянный кувшин: тот тоже был весь в крови. Плечи существа мелко задрожали, из-под капюшона донесся стон раненого зверя. Казалось, он плакал.

– Клянусь, это несчастный случай! – в панике закричала я.

Затворник вскочил и с кошачьей ловкостью набросился на меня. Запах мертвых листьев ударил в нос. От его рева, наполненного отчаянием и тоской, заложило уши. Пальцы, секунду назад нежно поглаживавшие Монфокона, сомкнулись на моей руке, чтобы раздавить.

Ничего не соображая от страха, свободной рукой я вцепилась в его капор.

– Ты должен мне верить! – завопила я. – Ты должен мне верить… Орфео!

Произнеся имя, я сорвала с него капюшон. Отшельник тут же отпустил меня и закрыл лицо своими ручищами, но не успел спрятать удивительный блеск двух больших бледно-зеленых глаз.

Мгновение мы оба не двигались: узница, прикованная к столу пыток, и чудище, скрытое за ладонями.

– Орфео, – прошептала я, инстинктивно чувствуя, как сила этого имени очеловечивала его, переносила из царства монстров в царство людей. – Посмотри на меня, Орфео. И разреши мне посмотреть на тебя.

Длинные зеленые пальцы дрожали. Под рукавами туники чернели швы, опоясывающие запястья, как два браслета, будто вшитых в его предплечья.

Стало страшно, но силой воли я подавила свое малодушие.

– Знаю: ты понимаешь меня. А еще мне известно, что эти руки, за которыми прячешься, способны творить чудеса. Они умеют облагораживать мертвых и извлекать из губной гармоники волшебные звуки, от которых замирают сердца живых.

Орфео неуверенно раздвинул ладони и поглядел на меня. В центре его глаз, похожих на два нефрита, чернели и вибрировали зрачки. Черты лица вокруг этих странных драгоценных камней казались одновременно красивыми и уродливыми. От них исходило какое-то траурное изящество. Мощный прямой нос. Бледные, запавшие губы. Веки, обрамленные длинными черными ресницами, похожими на тончайшие лапки насекомых. В углу правого века татуированная слеза, о которой рассказывал Монфокон, была размыта, будто чернила немного растворились.

Под этим лицом, которое могло бы принадлежать мертвецу двадцати лет, торчала шея, покрытая длинной линией фиолетовых стежков. Они обрамляли ее вокруг, словно ожерелье. Было очевидно: голова Орфея приросла к чужому стволу.

– Меня зовут Жанна.

Отдаленный бой старинных часов возвестил о наступлении семи часов вечера. «Глоток Короля», предстоящая дуэль и Тристан ждали меня!

– Спасибо, что спас меня той ночью, когда я чуть не свалилась с крыши, – шептала я, усилием воли замедляя речь, чтобы отшельник меня понял. – Спасибо, что позволил попрощаться с родными. И спасибо, что похоронил их останки в безопасном месте, которое не осквернят упыри.

Показалось, что в нефритовых глазах загорелся огонь. Да, пламя эмоций. Монфокон был прав: его странный протеже действительно слышал песни костей. Должно быть, головы моей семьи тронули его сердце. Того живого сердца, биение которого я чувствовала в его мертвой груди, когда он прижимал меня к себе на крыше!

– Сегодня моя очередь помочь тебе, – поспешно добавила я. – Я – дочь аптекаря. Мне знакомы способы, которые могут вылечить твоего хозяина и поставить его на ноги. Но для этого ты должен отпустить меня.

Я пошевелила лодыжкой, дребезжа тяжелой цепью.

– Пожалуйста, возьми ключ из связки твоего хозяина.

Орфео повернулся к безжизненному телу Монфокона. Я подбадривала его самым мягким тоном, на какой только была способна, хотя мне хотелось орать, чтобы сломить его колебание.

– Время на исходе, Орфео!

Его длинные, сильные пальцы скользили к телу Монфокона. Точным движением он бесшумно снял связку, не задев ни одного ключа. Так же ловко вставил самый маленький ключ в замок цепи, сковавшей мою лодыжку. Железный обруч открылся. Свобода!

– Спасибо, – я потянулась к его руке.