Двор Тьмы

Те испуганно отошли в стороны, и я впервые в жизни оказалась в резиденции Нетленного. Не так, как себе представляла: с помпой, в окружении персонала «Гранд Экюри», а одинокая и продрогшая.

Белизна громадных стен ослепила. Тысячи мерцавших искр огромных хрустальных люстр обожгли глаза.

Я поднялась по грандиозной каменной лестнице. Вырезанная из цветного мрамора – красного, зеленого и серого, – она создавала иллюзию калейдоскопа, от которого кружилась голова.

Огромные, словно паруса, флаги, свисавшие с монументальных перил, поражали воображение: Испания и Португалия, Пруссия и Германия, Савойя и Пьемонт… Десятки изображений летучей мыши клялись в верности суверену Тьмы… Все вице-королевства Магны Вампирии, чьи крошечные гербы я когда-то рассматривала в домашнем атласе.

И рядом я, «маленькая девчушка из деревни», как назвал меня Монфокон, осмелилась бросить вызов этой непобедимой армаде…

Я взбежала на верхнюю площадку лестницы. Капитан швейцарских гвардейцев все еще следовал за мной по пятам.

– Дорогу! Дорогу! – рявкал он направо и налево.

Новая группа охранников отступила в стороны, пропуская нас.

Я стремительно вошла в салон, перегруженный позолоченной лепниной, с большими панно на стенах и фресками на плафоне, расписанными античными сценами. Воздух, насыщенный ароматами духов, дурманил голову. Десятки смертных придворных, если верить цвету их каблуков, столпились в зале.

– Дамы и господа, пожалуйста, будьте благоразумны и дайте нам пройти… – вежливо просил капитан.

По отношению к этим вельможам приказы вроде тех, что он отдавал своим подчиненным, были недопустимы. Но придворные не желали его слушать.

Я поняла, что здесь собрались наименее благородные из гостей. Их родословная была недостаточна хороша, чтобы иметь честь находиться в галерее Зеркал.

Как предупреждала Шантильи, посмотреть дуэль могли только сливки общества.

На протяжении многих лет, а может, и поколений эти дамы и господа со всех уголков Вампирии покидали свои обширные поместья ради жизни в крошечных комнатах дворца только для того, чтобы быть рядом с монархом, который их презирал.

А тут я, растрепанная, замерзшая гостья, не имеющая даже пальто, чтобы укрыться от холода. Нашелся кто-то, более презренный, чем они! И толпа принялась с удовольствием жалить меня ядом.

– Какая экстравагантная! – пропищала женщина с лицом, усыпанным мушками.

– Совсем не к месту, – вторил ей маленький месье, утонувший в туфлях с золотыми пряжками.

– Встаньте в очередь, как все остальные, если хотите получить шанс увидеть Короля в конце мероприятия, – бросил другой, напудренный.

Эти представители знати уже намекали на завершение состязания!

Как бы подтверждая наполненные желчью слова, внезапно раздался глухой звон:

Бум! Первый удар бесчисленных часов дворца, оповестивший о наступлении восьми часов.

– Пропустите меня, – умоляла я присутствующих, приседая в реверансе, как учил Барвок, надеясь смягчить их сердца.

Бум! Прозвучал второй удар. Ему вторили колокола Версаля за высокими окнами, завешанными алым бархатом.

Придворные и не думали расступаться. Я смотрела через парики, украшенные рюшами и лентами, ища лазейку.

Вне себя от бешенства и нетерпения, бросила взгляд на одну из фресок: молодая женщина бежала по ночному лесу. Диана. Богиня охоты, чье имя я присвоила. Только трансмутированная в вампира, вместо того чтобы скормить тело Актеона его собакам, как в «Метаморфозах» Овидия, она разрывала ему горло острыми зубами. Несчастный охотник, увенчанный рогами, уже наполовину превратившись в оленя, испускал дух. Его взгляд был наполнен таким же отчаянием, как у Бастьяна, моего бедного брата.

Дикий вопль поднялся из недр моей груди:

– Я Диана де Гастефриш, подопечная Короля, прошу пропустить меня!

Бум! Раздался третий удар часов и колоколен. Наплевав на правила куртуазного искусства, я оставила бесполезного капитана позади себя и бросилась напролом, расталкивая, как пушечное ядро, роскошные манто, наступая на лакированные туфли, разрывая накрахмаленные платья.

И ворвалась во второй салон, посвященный Марсу, в два раза больше первого, где находилось в четыре раза больше придворных. На самой большой из картин бог войны, покрытый кожей вампира, был облачен в шипастые доспехи, окрашенные кровью.

Бум! Четвертый удар, словно выстрел, перекрыл разговор толпы.

И вновь я двинулась вперед, пробивая путь локтями и коленями, не обращая внимания на возмущенные протесты. В новый салон, украшенный портретами и статуями бога Меркурия. На его талариях крылья летучих мышей заменили голубиные.

Неужели этот кошмар никогда не закончится?

Бум! Бесстрастно ответили часы.

Я с трудом выбралась из салона Меркурия в надежде наконец-то оказаться в галерее Зеркал. Но не тут-то было: вместо нее во всей красе предстал покрытый золотом Салон Аполлона.

Ночное изображение солнечного бога, которое я видела над воротами Чести, украшало все стены зала, создавая головокружительное впечатление: десятки черных глаз наблюдают за мной.

Бум!