Двор Тьмы

– И тебе, неспящая монашка, не мешает отвести душу, – возразила Поппи. – Лучше потрать свои бессонные ночи на еретические приключения, все больше пользы. Два года в «Гранд Экюри», и ни одного свидания в активе! Грустно до слез! Ведь ты так мила! Прислушайся к советам поэта, гораздо более одаренного, чем Лонгедюн, чьи строки я выучила на уроках французского в Англии:

Возрадуйся поре весенней!
Юности роскошному цветку.
Старость ход свой не замедлит,
Чтобы сорвать ее красу.

– С тобой и Ронсар[29] перевернется в могиле.

Я встала, желая избавить бедную Наоко от дальнейших насмешек.

– Все это хорошо, девушки, но «Искусство светской беседы» зовет. Поппи, твой поэтический настрой поможет тебе продолжить декламацию стихов у сливок нашего преподавательского состава: мадам де Шантильи[30].

– О, какой каламбур! Твой язычок становится острее день ото дня, darling.

На выходе из рефектуара нас перехватила шевалье де Сен-Лу:

– Переоденьтесь, дамы. Замените свои платья на теплые кюлоты.

– Что происходит? Боевые искусства у нас во второй половине дня.

– Не сегодня! Утро выдалось солнечное, хотя и немного прохладное. Главный Конюший решил посвятить его занятиям на свежем воздухе. Он сейчас предупредит юношей. Мы отправляемся на охоту в королевский парк!

* * *

В гардеробе, выданном Королем, как и положено, имелся охотничий костюм. Но только сегодня в первый раз, с момента прибытия в школу, мне представилась возможность надеть его. Я сразу почувствовала себя комфортно. Бриджи из толстой кожи давали хорошую свободу движениям, пусть и не были такими же эластичными, как те, что я носила в Оверни. Сапоги легки и уютны. Треуголка, украшенная пером фазана, достаточно глубока, чтобы спрятать под нее волосы. Дополнял картину короткий теплый жакет из бордового бархата, подбитый беличьим мехом.

– Вау! Секси! Ты заставишь всех парней потерять голову, Белль-де-Шам! – подзадорила меня Поппи, когда я вошла в конюшню.

Ее Мирмидона стояла рядом со стойлом Тайфуна. Англичанка закрепила свою роскошную шевелюру сеткой, подчеркнув изящный изгиб шеи, и надела кюлоты из ткани, которую обожала больше всего – деним.

– Не говори ерунды: это ты притягиваешь к себе все взгляды, – улыбнулась я.

Поппи повернулась так, чтобы продемонстрировать стройные ноги.

– Тебе нравится? Последний писк, носят колонисты Америки. Называется «голубой из Джен», то есть Генуи. Так этот термин превратился в «голубые джинсы».

– Ты просто очарована Америкой, – заметила я. – Жвачка. Джинсовые кюлоты. Даже красавец Зашари.

Под экстравагантной прической, отражавшей индивидуальность девушки, ее лицо осветилось радостью.

– Говорят, это страна возможностей. Слышала? Я всегда мечтала уехать туда. Проложить свой собственный жизненный путь вдали от Франции и Англии. Новая жизнь в Новом Свете! А почему бы и нет? В объятиях моего Заша!

Ее мечты о путешествии взбудоражили и меня, как детские сны в доме на Крысином Холме. Но я всегда считала себя одинокой авантюристкой.

– Если выиграю «Глоток Короля», то после нескольких лет службы попрошусь послом в Америку, – призналась Поппи, подтягивая подпругу у лошади. – Ну а ты, Диана? Я ничего о тебе не знаю. О чем мечтает Белль-де-Шам?

– Служить Королю – вот и все, что меня волнует, – солгала я.

– Пффф!.. Подхалимка! – хрипло рассмеялась своенравная англичанка.

* * *

Выезд открывали почти три десятка охотничьих псов, крупных серо-голубых грифонов, с удовольствием покинувших узкие будки, чтобы размять лапы. Тридцать скакунов, во главе с Монфоконом на огромном дымчато-гнедом боевом коне, легко гарцевали по широкой авеню, ведущей к королевским охотничьим угодьям. Рядом с директором ехала шевалье де Сен-Лу верхом на элегантном жеребце рыже-чалой масти.

Через спину Главного Конюшего был переброшен большой охотничий рог, медная поверхность которого ловила холодные блики осеннего солнца.

По обе стороны улицы деревья почти полностью сбросили листья, обнажив белые фасады зданий. Ковер из мертвых листьев приглушал цоканье копыт по булыжникам. Дрожащие ноздри лошадей и собак выпускали густой белый пар.

Мы добрались до больших ворот в длинной стене, уходившей за пределы видимости, и въехали в королевские угодья. Версаль исчез как по волшебству.

На опушке огромного леса нас приветствовал егерь в темной ливрее и толстой шерстяной шапке:

– Добро пожаловать, месье де Монфокон: это Ажакс, наша лучшая ищейка.

Мужчина показал на темную, с блестящими глазами собаку на поводке.

– Он будет сопровождать вас, чтобы поднять зверя. Сезон размножения в этом году ранний. К тому же зима будет особенно холодной.

Егерь подул на руки, чтобы согреть их.

– Олени и оленихи разгуливают по всем угодьям. Но особенно в долине ля Бьевр, где река еще не замерзла. Именно туда я рекомендую вам отправиться.

– Мы последуем вашему совету, – кивнул Главный Конюший. – У вас есть кинжалы и копья?

– Да.