Дворецкий в Белом (СИ)

Дворецкий опустил голову вниз, а врач больше не поворачивался, — началась дорога, полная крутых поворотов. Но пару фраз психиатр сказал:

— Влюблён, говоришь?

— Да.

— На теле нашли следы многократного изнасилования.

Собеседники снова замолчали. И так много рассказали за один день, что хотелось поговорить о чём–то глупом, вроде тех же вывесок и билбордов, но машину трясло так, что волновала лишь собственная безопасность.

Так и доехали — молча.

***

— О, у тебя тоже вино дома лежит? — стол находился напротив холодильника, и Даичи всё прекрасно видел. Кайто достал алкоголь.

— Да, это для готовки. И инспектор вчера выпил бокал. Вы тоже хотите?

— После того, что ты рассказал, мне нужны три бутылки коньяка, так что уж от бокала не откажусь.

Дворецкий поставил напиток на стол, а сам полез в тумбу за бокалами. В глаза бросилась упаковка с двумя бокалами, но отделить один от другого никак не выходило из–за упаковки, потому Кайто поставил на стол оба и спокойно разделил.

— Полный?

— Ага, — один бокал был заполнен до краёв и подвинут к врачу, а другой парень собирался убрать, когда мужчина спросил: — А ты пил?

— У нас были курсы сомелье, но там пил буквально по несколько глотков. А так — нет, — вопрос казался немного неожиданным даже для Кайто. Настолько, что он решился на собственный. — А почему Вы спрашиваете?

— Поскольку алкоголь влияет на поведение, мне стало интересно, как будет выглядеть твоё, — дворецкий удивлённо уставился на мужчину. Бокал в его руках долго висел в воздухе, а потом парень поставил его на стол. Одним движением он наполнил его почти до краёв. — Эй, мне просто было интересно! Тем более, не много ли?! Ты же несовершеннолетний!

— Я немного, — и, слегка вдохнув запах напитка, Кайто осушил половину бокала в несколько глотков.

Даичи уже хотелось себя ударить, но единственное, что он пока услышал это… рыгание?

— Ой, — отрыгнув, парень прикрыл лицо, — а не крепковато?

— Шестнадцать процентов.

— Ой… мы пили те, что по девять, — но сказанного не воротишь, а сделанного — тем более. Даичи, которого шестнадцать больше не брали, встал как самый трезвый и открыл холодильник.

— Может, есть чего от опьянения?

— Нет, нету… Ох…

Голова кружилась, а ноги медленно подкашивались. Состояние не из приятных, — будто вот–вот сломаешь стул и свалишься на пол, а то и температура достигнет тридцати девяти или больше. А перед глазами внезапно поплыли те картины, которые Кайто с радостью бы напрочь забыл.

— Да, шестнадцать для тебя — многовато, — выбора было мало, да и он вообще не стоял. Вряд ли Кайто сам дойдёт до комнаты, и Даичи уже собирался взять его на руки, но в этот момент раздался протяжный звонок в дверь. Врач посмотрел на пациента, поразмыслил и ушёл открывать, стоило девушке позвонить во второй раз.

— Я… Даичи–сан! — это была Аоко, и слава богу. — Вы довезли Кайто? Сейчас сниму обувь…

— Аоко–тян, Кайто–кун… Он…

Аоко замерла, снимая левый кроссовок. Самые худшие мысли шли вперёд неприятных, но Даичи высказал всё раньше, чем она успела бурно среагировать:

— Он выпил вино, которое лежало в холодильнике, и ему стало плохо, — уличная обувь моментально сменилась на тапочки. На наряд не было времени.

— Срочно на кухню!

***

Кайто совсем забыл Альберта. Это был главный хулиган из тех, кто травил его. Возможно, его память заблокировала это, но сейчас он вновь увидел парня со шрамом от ожога на лице. Тот парень был очень трусливым и тешился унижением других, как некоторые из хулиганов. Кайто попадал из–за него и его банды в больницу несколько раз.

А Тогами? Тогами всё это и начал. Этот мальчик был уверенным, спортивным, и девчонки (основная школа была общей) влюблялись в него за один лишь взгляд — его авторитет нельзя было подавить. И уж тем более нельзя было игнорировать, как это делал Кайто, один раз подшутив над ним с помощью обычных водяных бомб в шариках. И расплачивался за это всё остальное время.

Потом в голове всплыл учитель биологии — его нелюбимый учитель. Этот мужчина любил показывать всё настолько наглядно, что каждое животное, которое они находили, нужно было препарировать, будь это щенок или воробей. А во время занятий по анатомии они вовсе посещали самый настоящий морг и трогали настоящие трупы. Один из них был расчленён, потому Кайто совсем не боялся смерти.

Но он боялся осуждения, боли, быть брошеным, как тогда, и главное — боялся быть одиноким: лежать вот так с температурой и пытаться вспомнить, как сбить её, понимая, что в больнице тебя никто не встретит. От такого хотелось поскорее загнуться, но один голос вывел его из отчаяния одной лишь ноткой.

— Кайто! Ты совсем из ума выжил?! — даже в таких словах парень не слышал осуждения, ведь в синих глазах застыло лишь беспокойство. А на её руках вообще одолевала приятная и расслабленная ностальгия по их первому совместному дню. Даже если половина спортивных девушек может поднять парня на руки, то не каждая будет нести так аккуратно, как эта девушка, и при этом легко. Не каждая сможет так на него смотреть и легко поднимать настроение. Действительно не каждая.