Двух дорог пересеченье (СИ)

— И всё-таки, я не понимаю, — продолжал Михаил, глядя на сидевшего напротив Корфа. — Почему он так привязался к Наташе? При дворе столько красивых женщин. Уж если их высочество не желают хранить верность в браке, так выбрали бы себе кого-нибудь другого! Почему этой дамой должна становиться моя сестра?

— Возможно именно потому, что Наталья Александровна пока имеет силы дать ему отпор, — объяснил Владимир. — Видишь ли, Мишель, гораздо интереснее завоёвывать женщину гордую и знающую себе цену, нежели ту, которая готова бежать за тобой по первому зову.

— Но ведь есть же принцесса! Судя по тому, с каким восторгом о ней отзывается Наташа, Мария — любящая, верная жена. Заботливая мать. Чего же ему ещё надо?

— Видимо, сердцу не прикажешь, — пожал плечами Владимир. — Любовь часто слепа и не следует голосу разума. Помнится, ты сам мне об этом когда-то говорил.

Репнин замахал руками, словно желая отделаться от назойливых мух:

— Тебе не кажется, что следует разделять любовь и плотскую страсть, вожделение? Вспомни хотя бы историю с Калиновской. Уж как Александр пылал к ней чувствами! Но потом сам же был рад-радёшенек избавиться от неё, когда несчастная вернулась из Польши искать любви их высочества. А вот принцесса Мария как была невестой цесаревича, так и осталась. Также, как теперь: что бы ни случилось, она будет его женой.

— Мне жаль Марию. Что за судьба у неё? Терпеть ветреный характер своего супруга, идти с гордо поднятой головой, не замечая сплетен и пересуд.

— Меня сейчас больше всего беспокоит судьба сестры. Не хотел бы я, чтобы она повторила путь Калиновской! Ведь тогда жизнь Наташи будет сломлена! От неё отвернётся двор. И весь свет тоже. Её перестанут принимать где бы то ни было. Кто из порядочных господ соблаговолит посмотреть в её сторону? Уже никто! Что же нам делать, что?!

Когда тревожные восклицания Михаила были окончены, Корф потянулся к бутылке с бренди. Откупорив её, он налил янтарную жидкость себе в рюмку и вопросительно посмотрел на друга.

— И мне налей! — махнул Миша.

Достав вторую, Владимир наполнил её и протянул Репнину. Они молча чокнулись и не спеша начали пить, растягивая удовольствие от напитка.

— Знаешь, я тут пытался выведать у сестры: не влюблена ли она в кого? — сказал Михаил между глотками. — Уж больно мечтательной она сделалася. Всё витает где-то.

Владимир едва не подавился своим бренди.

— И что она тебе сказала? — выдавил он, хрипя и делая вид, что просто напиток попал не в то горло.

— К сожалению, ничего определённого. У неё сплошные тайны! А ведь, согласись, как было бы хорошо, если бы Наташа вновь влюбилась да ещё и взаимно. (Репнин заинтересованно наблюдал за Корфом, безуспешно пытающимся побороть свой кашель.) Уверен, это был бы достойный человек. Трудно представить сестру рядом с отпетым негодяем. Хотя, вот если вспомнить Андрея, то нельзя сказать, что он вёл себя порядочно. Упокой Господь его душу, тем более, что не о нём сейчас речь. Если бы Наташа полюбила и вышла замуж — ей не надо было бы возвращаться ко двору. То есть, если бы она, конечно, пожелала, то могла бы служить принцессе уже замужней дамой. Но мне почему-то кажется, что нет, она бы не захотела.

— Я тоже об этом думал: и вчера вечером, и сегодня ночью, — согласился Владимир, наконец откашлявшись. — Брак Натальи Александровны действительно спасёт её шаткое положение. Вряд ли их высочество опустится до такой низости, как соблазнять замужнюю даму. Быть может он, наоборот, тут же охладил бы свой пыл.

— Наверняка так бы оно и случилось. Кроме того, выросло бы ещё одно препятствие в лице мужа, — одобрительно кивнул Репнин.

— Который, уверен, не дал бы в обиду Наталью Александровну.

— Хорошо ещё, что наследник просто с тобой поговорил, а не вызвал на дуэль, как в истории всё с той же Ольгой, — рассуждал Миша задумчиво. — Как его, однако, задело, что сестра ухаживала за тобой. И про ваше пребывание в столице он выведал. С чего он так взъелся именно на тебя, как считаешь?

Князь Репнин посмотрел на Владимира столь пристально, словно желая увидеть, прочитать скрытые мысли последнего.

— Полагаю, в нём играет задетое самолюбие, — ответил Владимир, не отводя взгляда. — Птичка выпорхнула из клетки! Теперь их высочество желают посадить её обратно. И обыкновенная мужская ревность, чувство собственности, что твоя сестра не может принадлежать никому, кроме их царственной персоны.

Михаил медленно кивнул в ответ. Он потянулся к бутылке с бренди, желая налить себе ещё. Меж тем Владимир, отказавшись от добавки, вертел свою рюмку в руке, рассматривая узоры на стекле.

— Может быть мне стоит дать ещё один бал, на котором собрать не обременённых узами брака господ?

— И превратить жизнь Натальи Александровны в ярмарку женихов?

— Тогда наоборот — надо отвезти Наташу на ежегодные балы, устраиваемые в столице для незамужних девиц. Я мог бы сопровождать её: один или вместе с Лизой. Только ждать-то надо до следующей весны! Слишком долго, учитывая нюансы.