Двух дорог пересеченье (СИ)

Совсем недавно Франция после внутреннего переворота обзавелась новым правителем — Наполеоном III, занявшим трон при активной поддержке католической церкви. Российский государь Николай Павлович не захотел признавать законность восшествия на престол императора Наполеона, поскольку династия Бонапартов была исключена из французского престолонаследия Венским конгрессом. Новый император Франции, сознавая непрочность своего положения, решил отвлечь внимание подданных идеей войны с Россией в качестве реванша за поражение в наполеоновских походах. В деле оказалась замешанной и церковь: Наполеон III стремился отплатить своему католическому союзнику, поэтому предложил Ватикану ключи от храма Рождества Христова в Вифлееме, принадлежавшего в ту пору христианской общине. Николай I, узнав о замысле французов, настаивал на том, что церковь должна принадлежать христианам. Хитрые османы, на чьей территории стоял камень раздора, пообещали выполнить требования и тех, и других. Когда же уловка была раскрыта, Франция, нарушив Лондонскую конвенцию о статусе проливов, привела под стены Стамбула свой военный линейный корабль «Charlemagne», и в начале декабря 1852 года ключи от церкви Рождества Христова были переданы Франции. В ответ российский канцлер от имени императора заявил, что Российская империя не потерпит оскорбления, нанесённого ей. Неприязнь двух правителей друг к другу, будто снежный ком, росла с каждым новым ответным шагом. Что же касается турков, то они были вовсе не прочь развязать эту войну.

Британия, мечтавшая укрепить собственное морское могущество, всячески противилась, чтобы русские усиливали своё влияние в османских делах, и уж тем более — способствовали отделению Балканских земель, населённых православными народами. Англичане преследовали свои интересы. В частности, им очень не хотелось терять в лице Османского государства огромный рынок сбыта своих товаров. И воевать под одними знамёнами с Россией в их планы не входило. В Европе, при активном участии британской прессы, вовсю царствовали антироссийские настроения. Подданные Николая Павловича, которые ещё недавно служили в королевстве, становились гораздо нужнее у себя дома, на родине…

Нынешний рождественский бал в Зимнем дворце, по оценкам присутствующих гостей, был гораздо скромнее предыдущих. Российская армия уже начала концентрацию своих войск на границе с Молдавией и Валахией. В воздухе висела всеобщая мобилизация, разрыв дипломатических отношений с Турцией, официальное объявление войны*. Какое уж тут пышное празднество?

Одна из посетительниц бала, стройная и довольно высокая дама с густой копной каштановых волос, собранных в аккуратную причёску с завитыми локонами, ниспадающими на плечи, пробиралась сквозь толпу гостей, не обращая внимания на танцующих в центре огромной бальной залы с колоннами до потолка и роскошными хорами для музыкантов. Пытливым и внимательным взглядом искала она средь стоявших в стороне кого-то одного, единственного. Лавируя между гостями, кивая с лёгкой улыбкой попадавшимся знакомым, она придерживала одной рукой в белой перчатке шлейф тёмно-зелёного парадного платья, расшитого золотой нитью, по которому можно было сделать вывод, что дама принадлежит к числу камер-фрейлин или статс-дам. В другой руке красавица сжимала веер из перламутра. Люди, провожающие её взглядами, отмечали и белизну кожи лица, шеи и плеч, и лёгкий нежно-розовый румянец на щеках. Внимание же дам особо привлекала брошь-заколка в волосах гостьи: с овальным изумрудом в обрамлении сияющих бриллиантов, подчёркивающая и без того ярко-зелёные глаза своей обладательницы.

— Натали! Натали Репнина!

К даме с изумрудной брошью бросилась наперерез другая гостья бала, бывшая с ней примерно одного возраста. Тоже очень статная и привлекательная брюнетка в парадном платье синего цвета.

— Софи?! — воскликнула Натали, не скрывая радости и удивления. — Софи Дашкова?!

— Она самая. Только не Дашкова, а Гагарина, — поправила Софья Андреевна. (А это и вправду была она. Старая знакомая Натали. Фрейлина принцессы Марии.) — Да и ты, ma chère, давно не Репнина, а их сиятельство баронесса Корф! Я знала, что ты сегодня будешь здесь вместе с мужем.

— Сколько лет, сколько зим! — восторгалась Наташа, в то время как госпожа Гагарина, взяв её под руку, отвела вглубь залы, где народу было поменьше и музыка звучала не так громко. — Ты теперь тоже замужем! И кто твой избранник?

— Князь Григорий Григорьевич, добрейший души человек, безмерно любящий и обожающий. И я отвечаю ему не меньшим поклонением, — принялась увлечённо рассказывать Софья. — Когда мы познакомились, он был вдовец, оставшийся с маленькой дочкой на руках. К тому времени служба при дворе, по некоторым причинам, стала весьма тяготить меня. Впрочем, это уже не важно. Мы столь быстро подружились с моим будущим мужем, и я так привязалась к его малышке, что предложение руки и сердца получила очень и очень скоро. А сейчас у нас уже двое собственных детишек вдобавок к милой Рите, моей падчерице.