Двухголовая химера

Незадачливого стрелка пригвоздило к стене, убив на месте. Арбалет оказался разряженным, а болт, ещё недавно покоившийся в его ложе, к большому моему неудовольствию торчал из груди лежащего в углу Бессмертного.

Чертыхнувшись, я подбежал к пареньку, несколько минут назад спасшему мою шкуру. Болт торчал чуть слева от центра грудины: скользнув по кости, он нырнул между пятым и шестым ребром и разорвал сердце. Глядя на рану и думая о том, что проклятущий охранник оказался на удивление метким, я совершенно не обратил внимания на лицо бывшего соседа по камере.

— Чего ты уставился? — недоуменно крикнул Бессмертный, чем навсегда разрушил мои представления о человеческой анатомии. — Вытащи болт!

С непривычки я шарахнулся в сторону. Когда видишь на теле раны, не совместимые с жизнью, поневоле предполагаешь, что видишь мертвеца. Этот юноша, как оказалось, нисколько не шутил насчет своего бессмертия, но одно дело, когда человек говорит тебе, что его нельзя убить, и совсем другое, когда предполагаемый труп начинает указывать тебе, что делать.

— Чтоб ты провалился!.. — вскрикнул я. — Да не может этого быть!

— Потом будешь удивляться! — перебил меня парень с болтом в сердце. — Вытаскивай! У меня самого не получится!

На язык просились самые отборные ругательства, какие мне только приходилось слышать, но я промолчал и одним движением вырвал зазубренный наконечник из его груди. На нем не оказалось ни единого пятнышка крови, а рана моментально затянулась.

— Ты — нежить?!

— Сам ты нежить! — обиделся Бессмертный, схватив мою руку и приложив пальцы к шее. — Пульс чувствуешь?

Я чувствовал.

— Но…

— Потом! — прервал он меня, поднимаясь на ноги, как ни в чём не бывало. — Ищи записи!

Спохватившись, я вскочил и постарался выкинуть из головы не лезущий ни в какие рамки случай воскрешения. Когда-нибудь потом, если доживу, я буду рассказывать эту байку всем и каждому, но сейчас не до удивления. Сейчас нужно быть бесчувственным големом, который следует плану.

Мы перерыли всю комнату, но кроме тряпья, сухарей и бочонка прокисшего вина, тщательно запрятанного в груде барахла, так ничего и не нашли.

— Здесь их нет, — констатировал мой спутник.

— Попробуем по-другому.

Толстый тюремщик всё ещё лежал ничком без сознания. Схватившись за воротник фуфайки, я приподнял его и отвесил звонкую оплеуху. Увы, она не возымела эффекта. Тряхнув толстяка посильнее, я ударил по другой щеке, больно отбив ладонь. Тот заворочался и приоткрыл мутные глаза, совершенно не сознавая, где находится.

— Где Лина? — крикнул я ему в лицо.

— Кто? — не понял охранник. Его взгляд блуждал по моему лицу и никак не мог сфокусироваться.

— Перефразируй, — подсказал Бессмертный.

— Девушка, спутница ренегата из Квисленда, где она?

— А… В карц-цере, — с трудом выдавил охранник, видимо вообразив, что общается с одним из своих. — На втором ярусе.

— Отлично, — удар в челюсть снова отправил толстяка в объятия сна.

— Держи! — Бессмертный бросил мне найденный в комнате старый меч дембрийской ковки. Сам он вооружился арбалетом, который пару минут назад едва не прошил его насквозь. Я задержал взгляд на парне — вид у того был совершенно невозмутимый. «Ну и выдержка!» — удивился я про себя.

Из каморки имелся ещё один выход. Пройдя через дверь, мы прошли сырой замшелый коридор и попали на винтовую лестницу, которая против солнца вкручивалась в каменное основание Башни. Напротив входа красовалась табличка с цифрой «5».

— Глубоко они меня засадили, сволочи, — пробормотал я, бросаясь вверх по ступеням.

Не слишком крутая лестница сделала шесть полных витков, прежде чем число на стене уменьшилось до двойки. Ни секунды не колеблясь, я толкнул дверь напротив неё. Там оказался пустой коридор, упирающийся в ещё одну дверь — очевидно, тоже каморку тюремщиков. Перестраховки ради я скатал в руках клубок сжатого тумана и, на мгновение приоткрыв дверь, забросил его внутрь. По ту сторону послышался испуганный вдох, звон разбиваемой посуды и стук падающего тела. «Угадал», — подумал я и распахнул дверь, прижав рукав к носу, чтобы не надышаться созданным мной же усыпляющим газом.

На полу, в черепках разбитого кувшина, распростёрся бесчувственный адепт. Перешагнув через тело, мы с Бессмертным поспешили дальше, чтобы поскорее покинуть задымленную комнату, и вышли в следующий коридор.

— Стоять! — раздалось справа, слева тотчас сухо щёлкнул арбалет.

Незамеченный мной охранник медленно завалился набок, держась за торчащее из груди древко.

— Внимательнее, — сказал мой спутник, укладывая в ложе следующий болт.

Он казался хилым и тощим, одежда плотного тюремщика висела на нём мешком, парню стоило большого труда снова дотянуть тетиву до спускового механизма. «Казалось бы, соплёй перешибить можно, — подумал я, заглядывая в попадающиеся по пути ответвления секций. — Однако же на поверку его даже болт в упор не берёт. Странный, странный субъект».

Я дал себе мысленный зарок обязательно разгадать эту загадку, как только появится свободное время.