Дыхание снега и пепла, т.1

Ему показалось, что во время рассказа он поднялся над своим телом и увидел себя лежащего с широко отрытыми глазами, устремленными вверх, его волосы, с серебристыми прядями прожитых лет, горели темным огнем вокруг головы. И почувствовал, что отдалился от себя. Одинокий и умиротворенный.

- Я не держу зла в своем сердце, - сказал он, слыша свой голос откуда-то издалека. – Зло не касается меня. Многое может произойти, но не это. Не здесь и не сейчас.

- Я понимаю, - прошептала старая женщина и продолжила расчесывать его волосы, и белый дым медленно поднимался сквозь дыру к небу.

Глава 45. ИНФЕКЦИЯ В КРОВИ

Июнь 1774

Я села на пятки и потянулась, усталая, но довольная. Моя спина болела, колени скрипели, как несмазанные петли, под ногти набилась грязь, а влажные пряди волос прилипли к шее и щекам. Но фасоль, лук, репа и редис были посеяны, капуста выполота, а дюжина кустов арахиса выдернуты и сушились на ограде в безопасности от мародерствующих белок.

Я взглянула на солнце: все еще над каштанами. Значит, есть время еще для какой-нибудь работы. Я встала и оглядела свое маленькое королевство, раздумывая, как с пользой провести оставшееся до ужина время. Выкопать мелиссу и лимонник, заросли которых грозили захватить целый угол огорода? Наносить корзиной созревший навоз из хлева? Нет, это дело для мужчин.

Растения? Три куста лаванды, усыпанные голубыми мазками цветов, уже достигли моих колен; тысячелистник вовсю цвел кружевными зонтиками белого, розового и желтого цветов. Лаванду и розмарин следует срезать по утрам, когда летучие масла поднимаются вместе с солнцем. Они теряют часть своих целебных свойств, если срезать их позже.

Тогда разберемся с мятой. Я потянулась к мотыге, прислоненной к ограде, и, увидев лицо над ней, отпрянула с бьющимся в горле сердцем.

- О! – мой посетитель отпрыгнул, тоже испугавшись. – Bitte[150], мэм! Я не хотел вас напугать.

Это был Манфред МакДжилливрей. Он приходил утром, принес Джейми холстяной сверток с мушкетами.

- Все в порядке, - я наклонилась подобрать выроненную мотыгу. – Ты ищешь Лиззи? Она …

- А-а, нет, мэм. Я … хотел бы поговорить с вами, - выпалил он. – Наедине.

- Конечно. Заходи, мы поговорим, пока я буду мотыжить.

Он кивнул и пошел к калитке. Что ему от меня нужно, подумала я. Он был в пальто и сапогах, покрытых пылью, а его брюки покрывали многочисленные пятна. Значит, он приехал откуда-то не из семейной усадьбы, и он еще не был в доме, иначе миссис Баг заставила бы его почиститься.

- Откуда ты приехал? – спросила я, подавая ему ковш из тыквы, наполненный водой. Он взял его, с жадностью выпил и вежливо вытер рот рукавом.

- Спасибо, мэм. Я был в Хиллсборо, чтобы забрать … э-э … вещи для мистера Фрейзера.

- Да? Это очень далеко, - заметила я.

На его лице промелькнуло выражение глубокой тревоги. Он был красивым мальчиком, загорелый, как юный фавн, со своими буйными темными кудрями, но сейчас он выглядел напряженным и воровато оглядывался на большой дом, словно боясь, что нас прервут.

- Я … мм … это, мэм, о чем я хочу поговорить с вами.

- О? Ну … - я сделала приветливый жест, приглашая его облегчить свою ношу, и отвернулась, принявшись мотыжить землю, чтобы он почувствовал себя более уверенным. Я начала подозревать, о чем он хотел спросить меня, хотя не была уверена, причем тут Хиллсборо.

- Это … это касается мисс Лиззи, - начал он, заложив руки за спину.

- Да? – подбадривающе произнесла я, почти уверенная, что права в своих предположениях. Я взглянула в западную сторону огорода, где пчелы счастливо жужжали среди желтых зонтиков дикой моркови. Ну, это, по крайней мере, лучше, чем кондомы восемнадцатого столетия.

- Я не могу жениться на ней, - выпалил он.

- Что? – я прекратила работать и выпрямилась, уставившись на него. Его губы были плотно сжаты, и я увидела, что его смущение была попыткой скрыть глубокое несчастье, которое теперь ясно отражалось на его лице.

- Иди сюда и садись, - я подвела его к маленькой скамье, которую для меня установил Джейми под сенью эвкалипта, нависшего над северной стороной огорода.

Он сел, опустив голову и зажав ладони между коленами. Я сняла свою шляпу с широкими полями, отерла лицо фартуком и поправила волосы, вдыхая свежий запах елей и бальзамовых деревьев, растущих выше по склону.

- В чем дело? – мягко спросила я, увидев, что он не знает, как начать. – Ты боишься, что не любишь ее?

Он удивленно взглянул на меня, потом снова опустил голову, созерцая свои колени.

- О, нет, мэм. Я имею в виду, что … не люблю. Но это не имеет значения.

- Нет?

- Нет. Я думаю, со временем мы полюбили бы друг друга, как говорит meine Mutter[151]. Да и сейчас она мне нравится, - торопливо добавил он, словно испугавшись, что оскорбил девушку. – Па говорит, что она чистая душа, и мои сестры ее обожают.

Я неопределенно хмыкнула. С самого начала у меня были сомнения относительно этого союза, и, похоже, они начинают сбываться.

- Может быть … есть другая? – деликатно предположила я.

Манфред медленно покачал головой, и я услышала, как он громко сглотнул.

- Нет, мэм, - очень тихо произнес он.