Дыхание снега и пепла, т.1

В данный момент я не чувствовала себя достаточно терпимой по отношению к Манфреду, но дала ему стул и спросила: будет ли он кофе. Я подумала, что, вероятно, юноше нужен более крепкий напиток, если ему придется говорить с Джейми и Джозефом Вемиссом, но решила, что ему лучше оставаться с ясной головой.

- Нет, мэм, - отказался он и сглотнул. – Спасибо, нет.

С бледным лицом он выглядел очень юным и очень испуганным.

- Тогда закатай рукав, пожалуйста. Я собираюсь взять у тебя немного крови. Это не очень больно. Как ты встретился с … э-э … юной леди? Мирой, да?

- Да, мэм, - при ее имени слезы снова наполнили его глаза. Бедный мальчик, он действительно ее любил или думал, что любил.

Он встретил Миру в таверне в Хиллсборо. Она казалась доброй, сказал он, и очень хорошенькой, и когда она попросила юного кузнеца купить ей стакан вина, он послушался, чувствуя себя очень смелым.

- И мы немного выпили, и она улыбалась мне и … - он, казалось, не мог объяснить, как развивались события дальше, но проснулся он в ее кровати. Ему понравилось, и он пользовался любой возможностью, чтобы съездить в Хиллсборо.

- Как долго это продолжалось? – спросила я заинтересовано. Не имея настоящего шприца для взятия крови, я просто проткнула вену пинцетом и нацедила крови в маленький пузырек.

По-видимому, около двух лет.

- Я знал, что не могу жениться на ней, - объяснил он. - Meine Mutter[152] никогда не … - он затих, и стал похож на кролика, заслышавшего поблизости гончих. - Gross Gott[153]! Моя мать!

Я тоже подумала об этом аспекте проблемы. Ута МакДжилливрей вовсе не обрадуется, узнав, что ее гордость, ее радость, ее единственный сын заразился позорной болезнью, которая, более того, приведет к расстройству ее планов на его женитьбу и вызовет громкий скандал на всю округу.

- Она меня убьет! – он быстро вскочил со стула и нервно раскатал рукав.

- Вероятно, нет, - сказала я успокаивающим тоном, - хотя полагаю …

В этот напряженный момент в доме открылась задняя дверь, и на кухне зазвучали голоса. Манфред застыл, только кудри тряслись от страха. Потом раздались тяжелые шаги, направляющиеся по коридору в сторону хирургической. Юноша метнулся к окну, перебросил ноги через подоконник и через мгновение несся к лесу, словно олень.

- Вернись сейчас же, задница! – завопила я в открытое окно.

- Чья задница, тетушка? – я повернулась. Тяжелые шаги принадлежали Иэну, тяжелые, потому что он нес на руках Лиззи Вемисс.

- Лиззи! Что случилось? Положи ее на стол, - я сразу же поняла, что вернулся приступ малярии. Тело ее было обмякшим, но сотрясалось от мелко подергивающихся мускулов, как желе.

- Я нашел ее в молочном сарае, - сказал Иэн, аккуратно укладывая девушку на стол. – Глухой Бердсли выскочил оттуда, словно за ним гнался черт, увидел меня и потянул внутрь. Она лежала на полу, а рядом перевернутая маслобойка.

Это было плохо. У нее не было приступов малярии некоторое время, но вот уже второй раз приступ случался так неожиданно, что она не успевала позвать на помощь и сразу же впадала в коллапс.

- На верхней полке шкафа, - сказала я Иэну, переворачивая девушку набок и развязывая шнурки на ее ботинках. – Голубой кувшин, нет, большой.

Он достал кувшин, снял с него крышку и принес мне.

- Иисус, тетушка! Что это? – он сморщил нос от запаха масла.

- Чернильный орешек и кора хинного дерева в гусином жиру, кроме всего прочего. Втирай мазь ей в ступни.

Выглядя озадаченным, он взял солидную порцию серо-пурпурной мази и стал делать, как я сказала. Маленькие обнаженные ножки Лиззи почти исчезли в его больших ладонях.

- С ней все будет в порядке, тетушка? – он с тревогой взглянул в ее лицо. Этот вид заставил бы встревожиться кого угодно: бледное, как сыворотка, осунувшееся лицо, нежные щеки, сотрясающиеся от озноба.

- Вероятно. Закрой глаза, Иэн, - я расстегнула ее одежду и теперь снимала с нее передник, платье, нижние юбки и корсет. Я набросила на нее потертое покрывало перед тем, как стянуть через голову рубашку. У нее их было только две, и ей бы не захотелось, чтобы она была испорчена вонючей мазью.

Иэн послушно закрыл глаза, продолжая втирать мазь в ее ступни. Небольшая морщинка возникла между сдвинутых бровей, и этот беспокойный вид на мгновение придал ему удивительное сходство с Джейми.

Я подтянула кувшин к себе, зачерпнула мазь и, затолкав руки под покрывало, стала втирать ее девушке подмышки, потом на спине и животе. Я могла ясно ощущать очертания печени, большая, твердая масса под ее ребрами. Набухшая и болезненная, если судить по тому, как она морщилась от моих прикосновений.

- Я могу открыть глаза?

- Ох, да, конечно. Втирай мазь выше, в ноги, – толкнув кувшин в его направлении, я уловила движение у дверей. Один из Бердслеев стоял там, прислонившись к косяку и не спуская темных глаз с Лиззи. Должно быть, Кеззи; Иэн сказал «глухой Бердслей».

- С ней все будет хорошо, - сказала я ему громко. Он кивнул головой и исчез, бросив напоследок на Иэна горящий взгляд.