Дырявое ведро

Мне уютно, хорошо, и не страшно:

Слишком короток мой вспыхнувший свет.

Старая дача

Молодой архитектор рассказывал, как он здорово реставрировал
Подмосковную дачу старую, как сумел сохранить и дух времени,
И высокие сосны под окнами, и полы и террасу просторную…
Как прекрасно шкафы гармонируют с переплётами книг, что оставлены
Были в доме, как здорово смотрятся они рядом с обоями новыми…
И картины на стенах развешаны, тоже найденные, оставленные
В мастерской… «Я всё прочее выкинул… Мастерская! Ведь Вы понимаете?»
А картины… Картины развесили. «Посмотрите: вот белка за рамою
На картине… А вот и на дереве белки прыгают!» Это действительно
Удивительно, что повторяется тот же самый сюжет незатейливый…
Мастерская стоит опустевшая… И картины «какой-то художницы»
Незнакомым им людям доверчиво продолжают про белку рассказывать,
И дешевые книги неновые в новых шкафчиках стильно и дорого,
И душевно, и образно смотрятся… И высокие флоксы качаются
За окном и опять отражаются на картине «какой-то художницы»…

Выбор

Мы тянем карту рубашкой вверх,

Мы выбираем судьбу — не глядя.

Смеётся Случай Слепой в засаде:

Удар пиковый? Провал? Успех?..

Мы за день несколько раз порой

Судьбу свою навсегда меняем,

Когда автобус вдруг обгоняем,

Когда стоим и болтаем с сестрой…

Безумен выбор… Но есть узор

Событий, встреч, поворотов странных…

И мы героями киноэкранов

Играем этот вселенский вздор.

Когда решаем: «Сказать?.. Смолчать?..»

В узор свои добавляем краски,

Мораль и логику ищем в сказке,

С утра планируем бегать начать…

И кажется нам, что разумный совет

И планы на завтра, и кружево знаний

Нас не оставят в нелепом тумане,

Где чёткой опоры под ступнями нет.

Но нет же! Мы даже не знаем — когда

Мы делаем выбор, и выбор ли это…

Промедлим чуток, прикурив сигарету —

И, нас не заметив, промчится беда…

Снег

Обречённый, мягко падает снег.

Белый-белый на тропинки летит.

Он, наверное, не знал о весне.

Улыбается светло и молчит.

Он — как белые цветы на кустах,

Как подснежники на серой земле,

Не угасла ещё в нём высота,

Не растаяла в грядущем тепле.

Он танцует по дорогам, кружась,

Ослепительный и чистый — до слёз!

Он укрыл собой весеннюю грязь,

Но надежды никакой не принёс.

Бесполезный и бессмысленный свет…

И прекрасна его странная жизнь.

Ну а к вечеру — его уже нет…

Да и нас не будет, как ни кружись.

Апрельский снег

Падает, летит снег.

Падает с небес свет.

У собак в снегу мех,

И под лапами лежит свет.

Солнце выглянуло из туч.

Зачарованно глядит вдаль…

Как сияет на снегу луч!

Как сверкает на земле шаль!

Падает на мир день

Крошевом ночных звёзд.

Гаснет на душе тень,

Затихают родники слёз.

Копится в душе смех,

Падает с небес свет.

Пригодился и весной мех…

И — по свету — как зимой — след.

До конца апреля — три дня.

Ночи коротки, и — свет! Свет!

Теневой наряд уже снят,

И сугробов всё равно — нет!

Туман

В молоке тумана проплыла ворона

Над большой берёзой, над просторной ивой.

Куполами светят золотые кроны.

Осень. Облетает лес неторопливо.

И в тумане тонут голуби и листья,

И шагов не слышно, и не веришь слухам,

Что за горизонтом дождь несётся рысью,

И холодный ветер завывает глухо.

А кругом деревья замерли в тумане,

И плывут вороны — призрачные тени.

Что там будет завтра? Что случится с нами?

То же, что до снега с большинством растений?..

Тихо… Как же тихо! Солнце расцветает —

В облаках тумана солнце словно дома.

И туман уходит, улетает, тает,

И туман взлетает к небу невесомо…

Старые дома

У старых домов, как у старых деревьев,

Глубокие корни и тёмные тайны.

Их дни скоротечны, а ночи бескрайни.

И зимние звёзды им светят острее.

Коты во дворах и под сводами лестниц,

Заплатки котов на потрёпанных крышах…

Но серые, серые, серые мыши

шуршат под трухой невысоких поленниц.

У старых домов лабиринты подвалов,

Но даже скелеты в шкафах позабыты…

Лишь мыши снуют за посудой разбитой…

Хозяев ещё в прошлом веке не стало.

Какие-то гости, случайные люди

Скрипят половицами, варят похлёбку…

И свалены в кучу ботинки, коробки,

И кончилось время надежд и прелюдий.

Осталось дождаться последнего шторма,

И вырвать к чертям надоевшие корни!

Но каждое утро подвыпивший дворник

Опавшие листья сметает покорно,

И дальше дрейфуют дома в межсезонье…