Дырявое ведро

И нет у ней блох, не ищи!

Нет… Лезет собака моя всё равно,

И кошка, сбегая, пищит.

И вот на коленях — восторженный нос,

В улыбке слюнявая пасть.

Мол, нечего тех, кто ещё не дорос,

К себе на коленочки класть!

Ах, Кот!

Эх, кот-обормот
Мурчит у ворот,
Мурчит да орёт:
Нашу Мурку зовёт.
Тюльпаном горит,
«Люблю» — говорит!
«Приди, — говорит, —
Я — смел и небрит!
Я всех растерзал
Соседских котов,
Для них я — гроза!
Убить их готов!
Я — лучше их всех!
В боях закалён!
Искрится мой мех!
Я смел и силён!
Я — рыж, как пожар!
Приди же, душа!
Ты так хороша!
Я жду, не дыша!»

Март солнцем цветёт…

А кот у ворот
Мурчит да орёт,
Нашу кошку зовёт.
А Мурка следит
За ним из окна…
Уж солнце — в зенит!
Сверкает весна.
А кошка в окне
Довольна вполне,
Сидит, красота,
Терзает кота.
Идти — не идёт,
Любить не даёт,
Белоснежнейший хвост
Подоконник метёт.

А я-то сижу

Одна на печи!
За кошкой слежу,
Да прячу ключи…
Ах, кот ты — раскот!
Любовник чужой!
В покое — раскол
И в мыслях — разбой!
Вот сводит с ума
Кошачий роман…
Погибла зима,
Любовный дурман
Несёт ветерком,
Течёт молоком…
Ну как усидеть
Весной под замком?!
Когда у ворот
Кот песни орёт,
Как рыжий Синатра
За душу берёт!

Инструктаж Ангелу, отправляющемуся на Землю, на служение

Нет-нет, улететь ты не сможешь.

Да, это не долго — лет десять.

От силы — пятнадцать… Но всё же

Ты должен заранее взвесить

Любовь и душевные силы…

Тяжелое это служенье!

Чтоб света с избытком хватило

И в радости, и в пораженьи.

И дара божественной речи

Ты тоже лишишься на время.

И взвалишь на лапы и плечи

Доверия тяжкое бремя.

Ты будешь любить безрассудно!

И верить без тени сомнений.

Ты будешь и глупым, и мудрым —

Доверчивый преданный гений.

Ты будешь совсем беззащитен,

Открыт всем обидам и ранам.

Ты будешь — Великий Учитель,

Хотя это кажется странным.

Ты сможешь спасти и утешить,

Ты сможешь прощать бесконечно.

Ты будешь весёлым и нежным…

Собакой ты будешь, конечно.

Лайка

Глядела на человека —

Сияли в глазах звёзды,

И верила смело и слепо:

Доверие — это серьёзно.

«Лайка сидеть!» — садится.

«Лайка, ко мне!» — несётся!

Счастлива, что пригодится,

Что вместе. В глазах — Солнце.

А человек мечтает,

И думы его высоки.

Послания звёзд читает.

В душе он уже — сокол.

Лайка умеет долго

В тесном сидеть пространстве…

Мешают датчики только,

Но Лайка очень старается!

Сделает всё как надо —

Её погладят, похвалят,

Получит прогулку в награду…

Лежит. Не скулит. Не лает.

Но знал человек, что будет

Смерть мучительно-страшной.

В просторах безмолвных, безлюдных,

Смерть от жары и от жажды.

И наблюдая по датчикам

За Лайкой в далёком космосе,

Он смотрит не озадаченно,

И нет удивления в голосе.

Теперь это — «Жертва науки»,

«Хвостатый герой» и прочее…

Моет учёный руки:

«Жалко собачку очень…»

Он — Покоритель Вселенной,

Он звёздам далёким — помощь,

Учёный, чьё имя нетленно,

Мудрец, Гуманист… Сволочь.

Ночная гроза

Загремел, обрушился дождь,

В тёмных липах — паника, дрожь,

Мокрых листьев говор и плеск,

В черноте — отчаянный блеск.

Он траву прибил, придавил,

Лужи ночью ярче чернил.

Ливень нам на крышу упал,

Всех перебудил, напугал.

Под одеяло винтится пёс,

Прячет мне в ладони свой нос.

Я над горемыкой смеюсь,

Но сама ужасно боюсь.

— Тихо, тихо! — я говорю,

Не надеясь встретить зарю.

А в окно стучит чернота.

Смоет нас, как крошку с листа!

Что ветрам наш маленький дом!

Никогда не кончится гром…

Под одеялом прячемся мы

В самом центре бешеной тьмы.

Утро… Серебро, тишина…

В сон природа погружена.

Пёсик спит уютным комком.

Разливается рассвет молоком…

Белки