Дырявое ведро

Чтоб псы и конюшни не ранили взоры.

И вот получил он награду за это:

Она улыбнулась впервые за лето.

***

Что с рыцарем стало! Он слушает лютню,

Кивая не в такт, но от чистого сердца,

Он лично сорвал для букетика лютик,

В еде и в беседе — ни соли, ни перца.

Друзья, в отвращении взоры потупив,

Обидную жалость скрывая за шуткой,

Исчезли из дома, где мухою в супе

Герой утопает в любви своей жуткой.

И только жена молодая не видит,

Как чахнет бессильно «напыщенный деспот»,

Поместье и замок слегка ненавидит…

Тоска набухает и лезет, как тесто.

Ей всё не по нраву: и розы вульгарны,

И глупый садовник их высадил косо,

И некуда выйти ей в платьях шикарных,

А муж недалёк, некрасив, неотёсан…

Что это за ласка — похлопать по попке?!

И что за подарок — щенок беспородный?!

Салфеток закуплены целые стопки

Слезинки стирать у жены благородной.

***

Осенние тучи прошли и исчезли.

Сменились дожди невесёлые снегом…

А муж похудел, словно после болезни.

Но требует жизнь непрерывного бега.

От новых конюшен — сплошное расстройство:

Что сделано наспех, то сделано худо…

И рыцарь в отчаянье и беспокойстве

Коней продаёт, не погибли покуда.

К тому же, нужны бесконечные средства

На платья, на бусы, на туфли и шубки…

А чуть только скажет погромче, от сердца —

Тотчас задрожат и ресницы и губки.

И вымыли слёзы из дома веселье,

И громких собак, и друзей, и пирушки.

Великое древнее женское зелье!

Был муж грубияном, а станет — послушным.

А тут ещё новость счастливая разом

Всю власть безраздельно вручила супруге,

У мужа отняв окончательно разум:

Весною он СЫНА поднимет на руки!

И так эта мысль полюбилась герою,

Что он, и не мысливший ране о детях,

Слезинку ронял незаметно порою,

И был непривычно и ласков, и светел.

Жену окружили врачи и служанки,

И тёща в поместье аж корни пустила…

Ах, как же кровиночку матери жалко!

У грубого мужа жить — невыносимо!

О, женская доля! Ужасного мужа

Служанки и мать, и заботливый лекарь

Прогнали из собственной спальни, чтоб хуже

Не стало супруге от шуток нелепых.

Беременным жёнам нельзя волноваться,

Нельзя пить вино, заниматься любовью,

И с мужем так часто не стоит встречаться…

И глупо — сидеть у жены в изголовье!

***

А сердце всё злее, проклятое, колет…

И воздуха по вечерам не хватает…

Хозяин с вином и с любовной тоскою

Живёт — не живёт, а бессмысленно тает.

Что может быть хуже? — влюбиться внезапно

В жену, что его презирает и плачет,

Что речи его не выносит и запах…

И что б он ни сделал — ей нужно иначе.

Для подвигов ратных, для битвы с Драконом,

Для поисков кладов в скитаньях опасных

Он стар… И — увы! — не сыскать благосклонность

Ему у жены непростой и прекрасной.

Да так ли уж стар?.. И однажды, под утро,

Всю ночь проведя в беспросветных мученьях,

Пригладив слегка поредевшие кудри,

Себе и супруге нашёл он леченье:

Разлука поможет! А как же иначе?

Разлука, быть может, его успокоит…

Жена молодая, когда он ускачет,

Скучая, о нём будет думать с тоскою…

А что? Заскучает, супруга, конечно…

И будет жалеть, что гнала от постели!

Кода ж он вернётся — покладисто-нежной

Она его встретит, и минут метели!

Родится ребёнок… Пусть — дочка! — не важно!

За сыном, конечно же, дело не станет!

Она восхитится героем отважным,

Веселье в душе запылает кострами!

***

Коня оседлали и вещи собрали,

И рыцарь с женой забежал попрощаться…

Такого они ожидали едва ли!

И слов не нашли, чтобы повозмущаться.

«Они» — это лекарь, супруга и мама,

И целый отряд вездесущих служанок…

Жену берегут от него постоянно…

А вид у неё и несчастен и жалок.

Но рыцарь был весел почти неприлично!

Он расцеловал и супругу, и тёщу,

Сказал, что скучает уже безгранично,

Что будет в разлуке любить ещё больше!

И вспомнив внезапно страницы романов,

Жена подала ему бледную руку,

Сказала, что будет грустить неустанно,

Сказала, что будет несчастной в разлуке.

Прощание было — поэтам на зависть!

Герой наш душой и здоровьем воспрянул,

И выехал под снегопад, улыбаясь,

Коня заряжая задором упрямым.

Ни слуг, ни повозки — лишь конь да удача,

Как в старые годы, как в доброе время!

Всё будет в порядке — а как же иначе?!

Исчезнет печалей коварное бремя!

***

И раньше всего завернул он в усадьбу

К старинному другу, герою застолий.

Его не встречал он, пожалуй, со свадьбы —

Эх, времечко было! И впрямь — золотое!

Порядком устав от неблизкой дороги,

Слегка опьяненный приятельской встречей,

Седеющий Рыцарь уснул на пороге

У старого друга, как прежде, беспечен.

А слуги шептались… И друг беспокойно

Вздыхал да кряхтел, не решаясь признаться,

Что выглядел Рыцарь, почти как покойник…

Задумавший бодрым внезапно казаться.

И старый приятель решил, что уж он-то

Ни в жизнь, никогда, ни за что не позволит

Бесчувственной бабе готовить тушенку

Из сердца. И прыгать не станет как школьник.

Всё зло вот от этих… которые в юбках!

С досады за друга, приятель напился,

Вцепился зубами в любимую трубку

И громко хвалил себя, что не женился.

***

Наутро приятели в звоне бокалов

Уже веселее на жизнь посмотрели…

Но, всё-таки был неприкаян и жалок,

Супруг, удалённый женой от постели.

Идею «разлуки» приятель одобрил

И сделать её предложил постоянной!

Чтоб вспять развернуть от несчастья оглобли,

Чтоб жить полноценным, весёлым и пьяным.