Дырявое ведро

Но Рыцарь, влюблённый в жену молодую,

Отверг на корню избавленье от милой.

Мол, нет, не свернёт на стезю холостую,

Жену будет холить до самой могилы!

Он станет Героем! Прославится как-то…

Пока — не придумал, но это — не важно!

Жена не посмеет противиться фактам:

Она восхитится Героем отважным.

Как только кругом прокричат трубадуры

О подвигах славных седого Героя,

Он бросит к ногам её львиную шкуру,

И шкурой Дракона ей плечи укроет!

Она — зарыдает от чувств и от страсти!

И в обморок — хлоп! — прямо Рыцарю в руки!

И в спальню Герой занесёт своё счастье,

И дальше уже — ни тоски, ни разлуки.

Приятели выпили добрый бочонок…

Им план показался на редкость удачным,

Достойным, ей-богу, придворных учёных.

К тому же — весёлой казалась задача!

Сразиться с Драконом! Ну что же — отлично!

Не медля, коней оседлать приказали,

Бряцали оружьем и голосом зычным

Драконам и жёнам угрозы бросали.

Но — близилась полночь. И вьюга взвывала…

Такая погода совсем уж не кстати…

Во мраке, в снегу, не отыщешь привала…

Решили друзья, что поспят на кровати.

***

Наутро утихла безумная буря:

Утихла в сердцах, и за окнами тоже…

Друзья посмеялись несбывшейся дури:

Мол, чуть не убили Дракона, похоже…

А где он, Дракон? Говорят, за лесами

Один проживал… Но давно уж не видно.

Сидит, из норы своей не вылезает…

Исчезли драконы. И это обидно.

Но тут озарение огненной птицей

Упало с размаху приятелям в руки:

Зачем им с Драконом в реальности биться?!.

Полно менестрелей бродячих в округе…

Они-то совсем никуда не исчезли!

За кубок вина и пару монеток

Придумают славную громкую песню,

В тепле и покое, заметьте, при этом!

Итак, решено! Менестрелей бродячих,

Как тощих котов на заманчивый запах,

Собрали. А также: хромых и незрячих,

Убогих владельцев котомок и тряпок.

И бочку вина для начала вкатили,

И вкратце гостям объяснили задачу:

Мол, славить должны они в разных былинах

Отважного Рыцаря с другом в придачу.

Что, мол, и Дракона они победили,

Что Рыцарь, как лев огнегривый, сражался!

Что десять Принцесс они освободили!

Что Рыцарь галантно и скромно держался.

Что чудищ полно вдоль дорог отдалённых…

Про чудищ сказать надо как-то стихами…

Что Рыцарь, в жену свою нежно влюблённый,

Их косит мечом, как репьи с лопухами.

И для вдохновенья нажарили мяса:

Огромный кабан (в самом деле, добытый

Героями нашими) … Пищей для сказок

Клыки его злые торчали сердито.

И вина рекою лились и играли

В крови менестрелей, в желудках у нищих.

Певцы и поэты всё искренней врали…

За ласковый кров и за щедрую пищу.

***

Весна приближалась… Жена молодая

Всё больше и больше скучала по мужу…

Зима миновала, и снег уже стаял.

Светились под солнцем весёлые лужи.

Томление странное и беспокойство

Терзали её неокрепшую душу.

А тут ещё новое вышло расстройство:

Пришли менестрели, порядок нарушив…

И что оказалось?! Что муж её грубый

Мужлан неотёсанный, деспот бездумный,

Давно уж записан в герои округи!

Его превозносят и чествуют шумно…

Ему посвящают баллады и песни,

И просто рассказы о подвигах славных.

Что муж её — просто не сыщешь чудесней!

Что — лучший из лучших!, что — нет ему равных!

А в мае, когда зацветают сирени,

Когда соловьи распевают сонаты,

Она родила… но совсем настроенье

Упало… Себя ощутив виноватой,

Она проливала беззвучные слёзы,

Она выходила с дитём на дорогу,

Не слушала лютню, не нюхала розы,

В тоску погружалась опять понемногу.

Скучала по мужу. По мужу — герою!

Ах, как же был прав «неотёсанный Рыцарь»!

Разлука нависла тяжелой горою…

И, волей — не волей, пришлось ей влюбиться.

***

А муж распрекрасно провёл межсезонье.

Окреп, отдохнул, напитался весельем.

Но дальше гостить уж не видел резона,

Расстался он с другом в неслабом похмелье.

И слухи о том, что родился наследник,

Его взволновали не так чтобы — очень.

Приняв раз пятнадцать «по самой последней»,

Домой не искал он путей покороче…

Он не был болваном, мальчишкой безумным…

Давно он продумал своё возвращенье.

Пируя с друзьями на празднике шумном,

Всё взвесил и трезвое принял решенье.

Что нежность и страсть расточать понапрасну

И сердце своё подносить на тарелке

Не только смешно, но и очень опасно.

Невыгодная получается сделка.

Он будет отныне как камень холодный!

Пусть в сердце бушуют лесные пожары —

Бесстрастно и вежливо, и благородно

Жену он на место поставит, пожалуй.

И заново летом конюшни отстроит,

Вернёт поголовье арабских красавцев…

Жена пусть сама угождает герою!

А он — так и быть! — будет в ласке купаться.

***

В усы улыбаясь, с мечтательным взглядом

Он ехал домой по просохшей дороге…

Внезапно за рощей, практически — рядом,

Послышался плач и мольбы о подмоге.

А за поворотом в застрявшей карете

Рыдала от ужаса юная дева.

Сбежавшая стража растаяла где-то,

Лежала без чувств на земле Королева!

И жуткий Дракон, лошадьми пообедав,

Косился на дам равнодушно и жадно,

На трапезу явно не ждал он соседа,

И Рыцарь его потревожил изрядно.

Тяжелый от пищи, Дракон развернулся,

Но Рыцарь отчаянный соколом дерзким

Напал и ударил! Упал, увернулся!

Ударил опять беспощадно и резко!

Но меч, разрубивший могучую шею,

Багряный и липкий от пролитой крови,

На землю упал, и рука, каменея,

За сердце схватилась, одежду буровя.

А дальше — туман. И герой не услышал,