Дышать! Воспоминания о прошлом и будущем. Семь историй на сломе эпох

Страна, разваливаясь на глазах, шагала в новый для нее исторический век. Рушились не только многолетние устои, но и казавшиеся прочными границы – тонкий ручеек просачивающихся за «железный занавес» превратился в полноводную реку. Но Гольдахи все еще жили в Москве. Получив казавшийся необходимым, а теперь вроде и не такой нужный диплом, они настороженно вглядывались в тектонические разломы бытия. Все обязательные атрибуты «правильной жизни» выглядели атавизмом на фоне новых ценностей и новых людей. Новые ценности были далеки от идеалов, преимущество которых перед прогнившим капитализмом вколачивалось в сознание еще со школьной скамьи. Наблюдать за всем этим было интересно, если бы не одна существенная деталь – не было работы и денег и, как следствие, не на что было питаться. Лева метался по Москве в поисках любой «халявы», потому что обязательное распределение после института отправило молодого специалиста в проектную организацию, которую посещать было не столь обязательно ввиду невыплаты зарплат. Аллочка шила что-то у своей подруги, быстро освоившей азы частной кооперации. Жить становилось все труднее, Аллочкины родители тоже потеряли работу и уже не могли хоть как-то помочь своим детям. Пустые карманы плюс пустые прилавки магазинов послужили для молодоженов катализатором в продвижении к мечте всей жизни – переезду в Израиль.

Позади остались бессонные ночи, проведенные за оформлением гор документов, километровые очереди в консульство, предварительные сборы вещей, и – о чудо! – вожделенное разрешение было получено. Внезапно вынырнувшие из небытия родственники наперебой предлагали свои услуги по обеспечению сохранности Левушкиной квартиры, но примерно за месяц до отъезда подвернулась удача – Левушка встретил одного из дворовых футболистов. Колян школу так и не окончил, зато успел отмотать срок за хулиганство, а теперь разъезжал на огромной черной иномарке, ненавязчиво демонстрируя окружающим золотые перстни на пальцах. Старые знакомые обнялись, Колян, узнав об отъезде Гольдаха, в сердцах назвал его предателем родины, но тут же предложил выкупить его квартиру за баснословные, по Левушкиным представлениям, деньги. «Возьму твою хибару для утех», – хитро подмигнул он Гольдаху и кивком указал на свою машину, где сидели две девчонки. Сделка состоялась уже через несколько дней, и в руках у Льва впервые в жизни оказались мятые пачки долларов, которые Алла, бережно пересчитав несколько раз, на всякий случай через тряпочку прогладила утюгом.

Оставшиеся дни перед расставанием с Отчизной Гольдахи провели в запредельном нервном возбуждении, в уже чужой, проданной квартире. Носясь между собранными тюками, они вдруг замирали, льнули друг к другу и, зажмурившись, представляли, как переступят порог Рая.

Едва сойдя с трапа, Лева ощутил особенный, сладковато-теплый запах другого, свободного мира. Сердце бешено колотилось, и он в обнимку с женой, расплывшись в самой дружелюбной улыбке, почти танцуя, подошел к красивым, точь-в-точь как на фото, пограничникам.

– Вы имеете родственники и друзья в Государстве Израиль? – на плохом русском языке спросил хмурый военный, практически утыкаясь дулом автомата Леве в ногу.

– У меня тут вся страна – братья и сестры, – со смехом ответил Гольдах.

Пограничник что-то тихо сказал на иврите двум стоящим поодаль солдатам, и те подошли ближе.

– Везешь что-то запрещенное? Ножи, оружие? – уже на чистом русском языке поинтересовался один из солдат.

– Конечно, – радостно воскликнул Левушка, – везу огромный автомат, чтобы защищать от врагов Государство Израиль!

Он не успел оценить, насколько остроумна его шутка, так как через секунду четыре мощных руки скрутили его и повалили на пол, разбив в кровь подбородок. Алла попыталась вмешаться, но ее мгновенно прижали к стене невесть откуда появившиеся женщины в камуфляже.

Допрос и обыск новоприбывших продолжался несколько часов. Следователь в штатском оскорблял обоих, выспрашивая, что двое русских забыли на его Священ ной земле. Особенно живо его интересовали проглаженные доллары, бережно упакованные Аллой в жестяную коробку от печенья. Леве пришлось подробно описать на бумаге происхождение этих купюр и поклясться на специальном приборе, что иностранная валюта не была получена от агентов с ярко выраженной арабской внешностью.

В конце концов проверка завершилась, и Лева по дороге в некий распределитель для иммигрантов, чуть отойдя от шока, долго и терпеливо объяснял обескураженной Аллочке, что такие жесткие меры безопасности и обеспечивают их новой родине спокойствие и процветание в окружении врагов.