Джейн Доу

Сейчас они оба ухмыляются, и девочка с возбуждением рассказывает историю, как она помогала выбрать торт для дня рождения ее мамочки. Я слушаю, выпучив глаза и кивая на каждую деталь.

Что я могу сказать? Дети любят меня, когда я не являюсь собой. Я веду себя так, как, по их мнению, взрослые должны себя вести с детьми, потому что я притворяюсь взрослой, которая любит детей. Я даю им то, что они хотят по их мнению, так же, как я делаю и с их родителями.

— Они такие милашки, — говорю я их матери, прежде чем она одевает их и выходит на улицу.

Как только она уходит, я понижаю свой голос.

— Ронда, я могу у тебя кое-что спросить?

— Конечно.

— Ты знала бывшую девушку Стивена?

Она изгибает брови, и ее глаза оживляются от вопроса.

— Ну. Я...

— Он рассказал мне о ней, — предлагаю я в качестве страховки. — Я знаю, она... я имею в виду, то, что случилось.

— Трагедия, — бормочет Ронда.

— Я просто волнуюсь, знаешь? У меня такое ощущение, что он, должно быть, все еще любит ее. У них, очевидно, были очень сильные чувства друг к другу.

Ронда смеется. По-настоящему смеется.

— Сильные — правильное слово, чтобы описать это.

— Думаешь, он до сих пор любит ее?

— Я бы сильно не волновалась по этому поводу, — ее губы изгибаются в маленькую усмешку, когда она приподнимает один уголок, будто вся эта ситуация позабавила ее. — Бедная девочка, — бормочет она.

Я не уверена, она говорит обо мне или о Мэг.

— Ты хорошо ее знала? — продолжаю давить я.

Она пожимает плечом.

— Не очень. Мой муж консультировал ее по поводу их споров, но мы с ней не проводили много времени вместе.

Ох, Мэг. Пошла к отцу своего парня за советом по поводу его жестокого обращения? И что же хороший пастор сказал ей?

Стивен идет к нам, и Ронда, извинившись, уходит. Они действительно не любят быть в одном и том же помещении вместе. Он, должно быть, напился и обозвал ее алчной шлюхой. Не могу дождаться, чтобы услышать их историю.

Я делюсь со Стивеном впечатлениями про церковь и его отца. Как только помещение начинает немного пустеть, я спрашиваю, управляют ли они всем связанным с церковью здесь, в этом здании.

— Так и есть. Офис папы в задней части церкви. И, конечно же, здесь есть бухгалтерия и отдел по вопросам с общественностью, и офис, где сидят координаторы-волонтеры.

— Не проведешь мне экскурсию? — я практически хлопаю в ладони от волнения.

— Я не уверен...

Но его отец подходит к нам, вопросительно выгнув брови.

— Джейн хочет узнать, можно ли ей посмотреть на офисы, но я не знаю...

— Конечно, — говорит он низким глубоким голосом. — Проведи ей экскурсию.

— Ох, спасибо, пастор Хепсворт. Вы такой вдохновитель, — я бросаюсь к нему и быстро обнимаю, затем немедленно отступаю назад. — Извините, пожалуйста.

Он хмыкает, его щеки все еще красные после столь воодушевляющей проповеди.

— Глупости, моя дорогая. Иди, насладись своим туром.

Как только мы пересекаем большой зал церкви, я оборачиваюсь и вижу его, гордо улыбающегося нам в спины. Я машу ему рукой, и он отвечает тем же.

— Я просто поверить не могу, что ты вырос во всем этом, — шепчу я, когда мы переступаем через двойные двери в широкий коридор. — Должно быть, ты чувствовал себя в безопасности.

— Мой папа самый лучший. У меня действительно было идеальное детство, — его мягкая улыбка резко исчезает. — Ну, до того, как моя мать...

— Но до этого все было хорошо?

— Да. Все было идеально, — его голос немного резок от боли.

Полагаю, Стивен совсем не жизнестойкий. До пятнадцати лет он не знал, что такое боль и разочарование. Сейчас любой маленький провал — опасность для него. Каждая слабость — знак надвигающегося предательства. У меня есть кошка, поэтому я заслужила пощечину. Другой мужчина заговорил с Мэг, и из-за этого ее надо порвать на клочки. Малейший проступок может означать, что его снова пристыдят и бросят.

Какой нежнейший цветок, наш Стивен.

Я знаю, что он не убивал Мэг. Знаю, что она сама сделала это с собой. Так правильно ли, что я полностью виню в этом его?

Ну, во-первых, жизнь не справедлива, а Стивену в ней повезло куда больше, чем мне или Мэг. Он зол, что его мать сошла с пути истинного через пятнадцать лет. Мои родители ни разу не вставали на него и даже не пытались. А отец Мэг был примером моральной слабости с самого ее рождения и до того дня, когда он оставил ее навсегда, когда ей было три. Просто достаточно взрослая, чтобы почувствовать потерю.

Поэтому простите меня, если я считаю, что у Стивена были условия получше.

Если не считать отсутствия сочувствия, даже если технически он и не убил Мэг, я думаю, что она бы никогда не наложила на себя руки, если бы Стивен не мучал ее. И это было пытками. Эти постоянные проявления любви, а потом отталкивание. Я хочу тебя, я ненавижу тебя, я люблю тебя, ты для меня ничто. Снова и снова.