Дженни Герхардт

Jennie finally went to the door, and, seeing her father, his brow wrinkled as if in serious but not unkindly thought, she hesitated, but made her way forward.	Дженни наконец подошла к двери, увидела отца, на лбу которого прорезались морщины - знак глубокого раздумья, но не гнева, - и, мгновение поколебавшись, вошла в комнату.
"Papa," she said, unable to formulate a definite sentence.	- Папа, - вымолвила она и остановилась, не в силах продолжать.
Gerhardt looked up, his grayish-brown eyes a study under their heavy sandy lashes.	Герхардт поднял голову, его серовато-карие глаза пытливо смотрели из-под густых светло-рыжих ресниц.
At the sight of his daughter he weakened internally; but with the self-adjusted armor of resolve about him he showed no sign of pleasure at seeing her.	При виде дочери что-то в нем дрогнуло; но он заслонился своей непреклонностью как щитом и ничем не показал, что рад видеть Дженни.
All the forces of his conventional understanding of morality and his naturally sympathetic and fatherly disposition were battling within him, but, as in so many cases where the average mind is concerned, convention was temporarily the victor.	В нем происходила отчаянная борьба между условной, общепринятой моралью и естественным отцовским чувством, но, как это часто бывает с недалекими людьми, сила условностей временно взяла верх.
"Yes," he said.	- Что? - сказал он.
"Won't you forgive me, Papa?"	- Ты не простишь меня, папа?
"I do," he returned grimly.	- Прощаю, - хмуро отозвался Герхардт.
She hesitated a moment, and then stepped forward, for what purpose he well understood.	Дженни на миг замялась, потом шагнула к нему -он прекрасно понял, зачем.
"There," he said, pushing her gently away, as her lips barely touched his grizzled cheek.	- Ну, все, - сказал он, слегка отстраняя ее, едва она коснулась губами его небритой щеки.
It had been a frigid meeting.	Холодна была их встреча.
When Jennie went out into the kitchen after this very trying ordeal she lifted her eyes to her waiting mother and tried to make it seem as though all had been well, but her emotional disposition got the better of her.	Когда Дженни после этого горького испытания вышла на кухню и встретила вопросительный взгляд матери, она попыталась объяснить, что все как будто сошло благополучно, но ей не удалось скрыть свои чувства.
"Did he make up to you?" her mother was about to ask; but the words were only half out of her mouth before her daughter sank down into one of the chairs close to the kitchen table and, laying her head on her arm, burst forth into soft, convulsive, inaudible sobs.	"Вы помирились?" - хотела спросить мать, но не успела и слова сказать, как дочь опустилась на стул подле кухонного стола, уронила голову на руки и судорожно, беззвучно зарыдала.
"Now, now," said Mrs. Gerhardt.	- Тише, тише, - сказала миссис Герхардт.
"There now, don't cry.	- Не надо плакать.
What did he say?"	Что он тебе сказал?
It was some time before Jennie recovered herself sufficiently to answer.	Дженни не сразу успокоилась настолько, чтобы ответить.
Her mother tried to treat the situation lightly.	Мать попыталась ее подбодрить.
"I wouldn't feel bad," she said.	- Не огорчайся, - сказала она.
"He'll get over it. It's his way."	- Отец всегда так. А потом все уладится.
CHAPTER XV	Глава XV