Джентльмен с Медвежьей Речки

В раздумьях я побрел к салуну «Королева апачей» и вдруг заметил, как в пыли у ограды блеснул серебряный доллар. Я тут же нагнулся и поднял его, да не заметил, как моя голова оказалась совсем рядом с задними копытами стоящего рядом захудалого мула. Едва я наклонился, как он закричал и лягнул меня по макушке. Затем он протяжно заблеял и принялся скакать вокруг, высоко вскидывая задние копыта; из салуна выбежали какие-то ребята, и один из них вдруг закричал:

– Этот негодяй хотел убить моего мула! Зовите сюда офицера!

Вокруг уже столпилась тьма народу, а хозяин мула продолжал верещать, как дикая кошка. Это был хилый, косоглазый малый с обвисшими усами. Он визжал, словно его ножом резали, не давая мне и слова вставить в свое оправдание. Тут откуда-то появился парень с длинной тощей шеей и сказал:

– Я шериф. Что тут у вас происходит? Что это за громила? Чего он натворил?

Усатый доходяга запричитал:

– Он треснул себя моим мулом по башке, покалечил несчастное животное на всю оставшуюся жизнь! Я требую возмещения ущерба! Пусть он заплатит три сотни и еще полтину сверху за моего мула!

– А-а, как бы не так, – говорю, – твой мул цел и невредим, разве что ногу ушиб. И вообще, у меня в кармане только шесть баксов, и те забрать можешь только через мой труп. – С этими словами я выставил оба свои револьвера, и толпа отпрянула.

– Арестуйте его! – потребовал усатый доходяга. – Он пытался прикончить моего мула!

– Что-то я не вижу у тебя звезды, – сказал я тому парню, что назвал себя шерифом. – Так что арестовать меня ты не можешь.

– Ты что, оказываешь сопротивление представителю закона? – возмутился он и потянулся к кобуре.

– Разве я что-то сказал о сопротивлении закону? – грозно спросил я. – Я всего лишь собираюсь выяснить, насколько растянется твоя шея, прежде чем голова оторвется от туловища.

– Не смей угрожать представителю закона! – взвизгнул он и торопливо попятился от меня.

Я устал чесать языком, к тому же мне очень хотелось пить, так что в ответ я только фыркнул и, расталкивая толпу локтями направо и налево, зашагал к салуну. Народ не расходился, зеваки собирались по несколько человек и о чем-то переговаривались вполголоса, но мне было плевать.

В салуне было пусто, если не считать хозяина бара и нализавшегося долговязого ковбоя, который висел поперек барной стойки. Я заказал виски, но мне налили такой мерзкой жижи, какой я в жизни не пробовал. Я едва сделал пару глотков и сразу же с отвращением оттолкнул стакан, швырнул на стойку доллар и уже собирался уходить, как хозяин крикнул:

– Эй!

Я обернулся и вежливо этак говорю:

– Нечего на меня орать, ты, канюк ушастый! Чего тебе?

– По-твоему, это доллар? – не унимался он, постукивая монетой по столешнице.

– А по-твоему, ты налил мне виски? – огрызнулся я, начиная понемногу злиться. – Так что мы в расчете!

Я человек терпеливый, но тут уж и мне стало казаться, будто в Когте Гризли все так и норовят обдурить заезжего путника.

– Ты меня за дурака-то не держи! – продолжал орать хозяин. – А ну, давай сюда настоящий доллар, а не то…

Он на секунду скрылся за стойкой и тут же встал, держа в руках дробовик, но я махом выхватил у него оружие, погнул ствол о колено и швырнул в сторону, а хозяин бросился наутек к задней двери, вопя, что его убивают.

Ковбой подобрал мой доллар, попробовал на зуб, а затем строго посмотрел на меня и спросил:

– Где ты его взял?

– Нашел, хоть это и не твое собачье дело, – огрызнулся я и тут же зашагал к двери.

Едва я вышел за порог, как – бам! – из-за дождевой бочки с другого конца улицы кто-то пальнул в меня из ружья, но пуля только сбила с моей головы шляпу. В бешенстве я схватил пулю и швырнул ее обратно; пуля пробила бочку насквозь, и тот, кто за нею прятался, завопил благим матом. Оказалось, это тот самый парень, который выдавал себя за шерифа, и пуля угодила ему в ногу. Я заметил, как из-за оконных ставен и прикрытых дверей высовываются любопытные рыла, и рявкнул во всю глотку:

– Считайте это последним предупреждением, вшивые койоты из Когтя Гризли! Я Брекенридж Элкинс с Медвежьей речки, что в Гумбольдтских горах, и я даже во сне стреляю лучше, чем любой из вас с широко открытыми глазами!

Тут я подкрепил свои слова, сбив пулями пару деревянных табличек и выбив несколько деревянных рам, и все с криками попрятались поглубже в дома. А я сунул револьверы в кобуру и пошел в ресторан. Горожане потихоньку выбрались из своих убежищ и отправились на помощь подстреленному мной негодяю, который так ревел из-за какой-то несчастной ноги, что взрослому мужчине должно быть стыдно.

В ресторане было несколько человек, но они все выскочили через заднюю дверь, едва я появился на пороге, и внутри остался только повар, который тут же попытался спрятаться.

– Вылезай и поджарь мне бекона! – распорядился я и носком сапога выбил несколько досок снизу прилавка, чтобы придать своим словам веса.